Собиратели ракушек - стр. 50
– И это – ее? – изумилась Оливия.
– Чудо, верно?
– Но откуда они у нее взялись?
– Не имею понятия. Последние полстолетия пылились в банке.
– Антикварная вещь.
– Нет, я думаю, викторианская. Из Италии, вероятно.
– Наверное, тетя Этель получила их в наследство от матери.
– Может быть. А может быть, выиграла в карты. Или получила в подарок от богатого обожателя. Это ведь тетя Этель, так что возможны любые варианты.
– Ты их отдавала на оценку?
– Времени не было. Они миленькие, но стоят, я думаю, недорого. Главное, они изумительно подходят к казакину. Прямо как будто специально для него предназначались.
– Верно. – Оливия отдала футляр с серьгами матери. – Но, пожалуйста, обещай мне, когда вернешься, оценить их и застраховать.
– Хорошо. Пожалуй. Я так плохо разбираюсь в этих вещах.
И она сунула футляр обратно в сумку.
Вещи были уже распакованы. Пенелопа закрыла пустой чемодан, сунула под кровать и повернулась к зеркалу на стене. Вынула черепаховые шпильки, распустила волосы, и они повисли, прошитые серебряными нитями, но, как и прежде, густые и здоровые, у нее за спиной. Перекинув волосы через плечо, Пенелопа взяла щетку. Оливия с удовольствием наблюдала знакомый с детства ритуал: поднятый локоть, скользящие, длинные взмахи.
– А ты, моя дорогая? Каковы твои планы?
– Я проведу здесь год. Двенадцатимесячный отпуск.
– Твой главный редактор знает, что ты намерена потом вернуться?
– Нет.
– Пойдешь опять работать в «Венеру»?
– Может быть. А может, еще куда-нибудь.
Пенелопа отложила щетку, собрала волосы в жгут, закрутила, заложила и приколола шпильками.
– Теперь схожу умоюсь и буду готова ко всему.
– Не споткнись на ступеньках.
Пенелопа вышла из комнаты. Оливия осталась ждать, сидя на кровати. Ее переполняло чувство благодарности к матери, которая так спокойно и разумно отнеслась к происходящему. Другая ведь сразу принялась бы расспрашивать, строить романтические прожекты насчет дочери и Космо, представлять ее стоящей у алтаря в белом туалете удачного покроя, который хорошо смотрится со спины… При одной только мысли об этом Оливии стало сразу и смешно, и противно до отвращения.
Пенелопа вернулась, и Оливия поднялась ей навстречу.
– Может, пойдем чего-нибудь поедим?
– Да, я немного проголодалась. – Пенелопа взглянула на часы. – Бог ты мой, почти половина двенадцатого!
– Ну и что? Ты в Испании. Пошли посмотрим, что нам приготовила Мария.
Они вышли на веранду. За пределами освещенного круга лежала тьма, плотная и теплая, как синий бархат. Оливия привела мать по каменным ступеням в кухню, где при свечах сидели вокруг стола Космо, Антония, Мария и Томеу, распивали бутылку вина и болтали, перебивая друг друга, – испанская речь звучала с пулеметной частотой кастаньет.