Собирание игры. Книга первая. Таинственный фьорд - стр. 14
– Э-э-э, нет! Вы для нас всё же Дебора. Ваше древнееврейское имя (впрочем, распространённое сейчас по всему миру) многое значит. Как и ваши предки по мужской линии – караимы. О! Особенный, загадочный, хранящий достоинство народ с крымско-еврейскими корнями. Умеющий даже при своей малочисленности «держать удар» с оружием в руках. Деби – из прелестного черноморского города Балаклава, где она открыла частную галерею волшебных эльфов, гномов и даже троллей. Добрых, ха, троллей! Нет, нет, замечательно. Мы благодарны! Сама всё: и рисует, и организует. Ты, девочка, ещё познакомишься живьём со своими… героями. Скоро! Нос в нос. Уверен в грандиозном успехе выставки! Да, крошка Деби, мы через полгода организуем твой художественный салон. По всей Скандинавии и северной Германии. О! К нам, ко мне идёт долгожданная Влада! Чегой-то несёт! Везёт мне полную тележку-с! Дебора! За вас, спелая вы наша, наливная! Чтобы вам и спалось и «елозилось»!
Куратор быстро ловким движением налил в большую свою кружку какого-то особенного зелёного эля и особенного кроваво-красного глегга из двух графинов, что привезла администратор. Прямо из тележки схватил устриц и стремительно ими закусил. Ве́сна поставила перед ним огромный тяжёлый поднос мозговых косточек, травы, морских гадов и прочих моллюсков. Порученец бесцеремонно бил косточкой о косточку или по дну подноса, выбивая «мозги», затем с жуткими «сопливыми» звуками высасывал остатки, а затем ещё с видимым наслаждением зверя ещё и раскусывал кости, продолжая «хлюпать» губами в своих «ударно-отсосно-разгрызных» манерах. Татьяна брезгливо отодвинулась от этого неряхи, уже забрызгавшего белоснежные манжеты её блузки жиром.
– Пейте, пейте, друзья «Капли датского короля»! «Чтобы хата была богата, а супруга – упруга!» И Деборочка, и наш «большой» учёный, Кирилл Алексеевич, что сидит напротив детки Деби, совсем не пьют алкоголь! Это – похвально!? Ну, ну – их дело…
– Мне кажется, что и без спиртного нам тут «выносят мозги»… не по-детски – строго отозвался учёный, мужчина с красиво уложенной сединой и высоким лбом человека, постоянно и привычно «грызущего гранит науки», но и привычно мучающего себя сомнениями, внутренним беспокойством, к науке химии отнюдь не имеющими прямого отношения.
Эти размышления «рассекли» накосо его переносицу такой глубокой морщиной-складкой, что одна бровь располагалась под углом к другой. В глазах этого доброго, независтливого человека отражался «вечный урок» покаяния, прощения и понимания. Кипение внутреннего наказания! А за что его так терзал этот осточертевший мутный страх наказания? За какой такой грех? У страха много причин. И много личин. В каждом есть свой «чёрный человек». Один такой может навещать тебя извне, а другой, боголепные вы мои, сидит, стережёт и грызёт изнутри. Вот и у профессора «червь» – нутряной!