Собирание игры. Книга четвёртая. У Запретных Врат - стр. 4
– Отличная мысль! – крякнул «Кащей» из-за окна-зеркала. Терпкость должна ощущаться как великий, главный живительный признак! Жизнеспособности, жизнестойкости во всём… Хоть в доказательстве теоремы, хоть в твоих сомнениях философа, хоть в строчке Поэта – голос становился глуховатым.
– Точно! Эх-хе-хе… – герр «эвакуаторщик» тоже подал голос. Дребезжащий, словно по стеклу стучали чем-то железным. И глаз у него почему-то был только один. Второй, наверное, был в отдалении… И третий… – Хм, …, а ведь среди людей есть ещё неслабые экземплярчики! Да-с!
– Ты ещё не исчез, вертлявый бес! Кыш! – Гаркнул Веничка и, убедившись, что герр Воловьев исчез, обратился к «Киту» – Каждое дыхание наших строк, даже одного слова… должно быть терпким! Это должно ударять, как… Как «Слеза Комсомолки»! Дааа… Этой терпкостью даже… должен быть… славен, … жив… твой последний горький час… Прощай, «Кит»! Пиши, Григорий! И мне показывай…, и этому… «Хирону-Кащею»… Ничё мужик! Ему нужны наши тексты, всё… для его Матрицы, его этих «конформных отображений». Терпких!
– До встречи, Григорий Федорович – сказала ясноглазая Алиса.
– До скорой! – сказал «Кит» и вышел в тамбур…
Глава 2
Март 2020 г. Одесса.
Сначала ему снился шум каких-то голосов… Затем он очутился в поезде и стук колёс ночного экспресса становился всё отчётливее… Эти голоса и этот стук словно прорывались из предсонной хляби, из бессознательного морока (а эта «рваная» мреть некрепкого, кусочно-недолгого и беспокойного сна преследовала Черского до сих пор, уже третий год…) и вот-вот сознание определяло себя, в эту секунду («точку разрыва»!) к Савве приходили самые необыкновенные, самые важные мысли-образы. Вот недавно в таком сне-бреду он понял смысл теории относительности. И он удивился тому, как это просто. Например, в ситуации, когда за окном экспресса и внутри него время протекает по-разному. С разной скоростью, с разной «сочностью» и уловимостью… И как скорость поезда влияет на скорость времени.
Или вот недавно кто-то в сне, очень даже приятным и не зомбирующим голосом (доброе такое, нейролингвистическое программирование, НЛП) поведал Савве Арсеньевичу:
– Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии; аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий. Всуе вам есть утреневати; востанете по седении ядущии хлеб болезни, егда даст возлюбленным своим сон.
Ах, да ведь это Амвросий Оптинский!
А когда Саввик, извинившись, попросил, чтобы… э… чуть яснее, другой голос разъяснил, тоже по-доброму, по-отечески:
– Если Господь не созидает дом, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит город, напрасно бодрствует страж. Напрасно вы рано встаёте, поздно просиживаете, едите хлеб печали.