Собирание игры. Книга четвёртая. У Запретных Врат - стр. 17
Сейчас он сидел в гостях у Ирины Валерьевны, местной балаклавской краеведки, и тоже его дальней родственницы. Он разливал чудесные крымские вина, он играл, он пел. Подыгрывал себе на аккордеоне и краеведка ему вдохновенно подпевала:
– Я не поняла… Разве там есть о… «хорватке Младе»… Я слышала эту милую старую песенку – Ирина Валерьевна «уставила» на родственника удивлённые глаза.
– Переделал, право, извини… Но… сейчас всё объясню…
И Савва Арсеньевич рассказал… Он, разумеется, не рассказывал об Игре, о том всём необычном, что случилось с ним в последние два года. Но и того, что он поведал этой славной, образованной и увлечённой женщине хватило, чтобы она в течение почти часового рассказа с небольшими перерывами на тосты и закуски, сидела с округлёнными глазами и открытым ртом.
Черский только десять дней назад вернулся из Швейцарии. Ему с Младиславой наконец удалось побывать на могилке прадеда. Он повидался и с друзьями: и с «Хироном Кащеевичем» Арецким, и с Карлом-Густавом и, конечно, с дедом Мартином. Все, включая «серьёзного» пса Бормана, были очень рады этой долгожданной встрече. Всемогущая Матрица Александра Александровича Арецкого не дремала всё это время. Много чего полезного она «конформно отобразила» в Игру, в её Собирание… И для семьи Черских, в частности, для Младиславы Черской, очень расстаралась!
– Дааа… Не одну «третью производную» пришлось взять! На грудь! –хвастал «Кащей». – Чтобы…
И ещё он поведал, что у него есть неопровержимые нумерологические «доказательства» того, что Одисей, именно тот, древне-легендарный герой, заплывал на своих судах в бухты Балаклавы! И что именно в Балаклаве, именно в этой бухте, Младе следует представить публике свою поэму «Хлоя»! И будет, обязательно будет и Удача, и Успех! Это период, э.. с двадцать второго по двадцать седьмое июля!
– Но сегодня двадцать второе мая! Как мы успеем?! – с поражённым и недоверчивым видом говорила младая хорватка.
– Милая девочка! Что ты знаешь о Времени? Оно всё – твоё! Эх, в твои-то годы… – Хирон кривил рот и косил глаза. Так он делал, если слышал в свой адрес недоверие… – Более того… На этот период следует запланировать и твою свадьбу… с этим… славянином из Братства, Огнеславом… И тебе, Савва, хе-хе. Мне думается… есть что запланировать…
– Ах! Вы и это знаете…
– Я знаю всё! – легко, словно речь идёт о смене дня и ночи, отреагировал «Кащей». – Почти. Вот посмотри на мои часы: они разные на двух руках. Одни часы, вот эти, символизируют иллюзорность движения в неподвижной Вечности… Э… Они как бы воскрешают часы и минуты, а годы – уже съеденное и переваренное время… Годы, память о них, не даёт вкуса… Это – след, это – анализ… съеденного! А другие… Другие мои часы тоже имеют не один циферблат, и несколько стрелок… О! Тут сложнее… У меня с этими часами бывает и дуэль… Ну, не наповал. Ещё они – копилка моих расчётов, замыслов… Моя Матрица бросает туда иногда золотые монеты! Ммм-да… Точнее – только золотые…