Собаки и тайны, которые они скрывают. Легендарный бестселлер о сознании, поведении и привычках наших питомцев - стр. 6

Тем не менее, на свет появилось двадцать два щенка. Шестеро из них умерли, не достигнув зрелости. Из тех, кто выжил, мы оставили себе пятерых, а одиннадцать раздали, и всех их взяли люди, которых мы знали лично. Я отдавала щенков бесплатно, потому что твердо убеждена, что хоть собаки и слуги человека, продавать их неправильно. Я хотела следить за каждым щенком, чтобы быть уверенной в их благополучии как можно дольше, и мне удалось сделать это в девяти случаях. Из них один пропал, а двое умерли в возрасте около года, одного сбила машина, а один скончался из-за проявившегося впоследствии врожденного дефекта. Насколько мне известно, по крайней мере три года пятеро из наших щенков оставались у своих первых хозяев, а один переехал в другой дом.

Собак, которые остались со мной, я кормила, поила и давала им кров, но после того, как мой проект начался, я не пыталась дрессировать их охранять дом от грабителей или приходить по команде. Мне это не было нужно. Молодые собаки копировали пожилых собак, что в их случае приводило к идеальному приучению к порядку, и все собаки естественным образом приходили, когда их звали, в большинстве случаев, отказываясь делать это только тогда, когда наши требования противоречили чему-то, что было для них действительно важно. Собака, у которой есть свобода делать такие различия, показывает больше своих мыслей и чувств в течение одного дня, чем строго обученная, сверхдисциплинированная собака может показать за всю жизнь.

Я считаю час наблюдения за одной собакой за один час наблюдения, а час наблюдения за двумя собаками – за два часа наблюдения. Согласно этому методу подсчета, я провела более ста тысяч часов с момента старта моего проекта, и каждый из них таил в себе что-то новое. Я планирую до конца своей жизни держать в доме собак и всегда буду наблюдать за ними, так что этот процесс продолжается…

Я начала наблюдать за собаками случайно. Пока мои друзья шесть месяцев жили в Европе, я заботилась об их хаски по кличке Миша. Это был покладистый двухлетний сибиряк с длинными тонкими лапами и короткой густой шерстью. Миша мог перемахнуть через довольно высокий забор и отправиться гулять на свободе. Наш забор он перепрыгнул в тот же день, когда я взяла его к себе. В нашем родном городке Кембридже, штат Массачусетс, действовал закон, требующий, чтобы собаки, выходя на улицу, постоянно находились на поводке. Поскольку Миша нарушал установленный порядок, мне приходили жалобы на него. С помощью этих жалоб, поступавших из мест на разном удалении от моего дома, я вскоре смогла установить, что Миша освоил территорию площадью около 330 квадратных километров. Как оказалось, это была лишь предварительная разметка, и позже он значительно расширил личную территорию, но, что интересно, даже первая территория молодого хаски Миши была намного больше, чем ареалы бездомных собак, описанные в Балтиморе ученым-бихевиористом Аланом Беком.