Собачий архипелаг - стр. 23
На небе уже занималась бледная заря, когда они оставили тележку в конце подъездного пути, который дальше расходился веером тоненьких троп, поднимавшихся по склону вулкана. Далеко внизу, прямо под ними, расстилалась бесстрастная гладь моря.
Колокола невидимой, как и городок, из-за выступа скалы церкви прозвонили семь утра. На востоке большой кроваво-красный диск солнца медлил, будто не решаясь выйти из морских вод. Тела переложили на носилки и, сменяя друг друга каждые полсотни метров, стали поднимать на гору в напряженном, тяжелом молчании. И только Учителю – несомненно, сказалось благотворное действие его утренних пробежек – удалось сохранить неисчерпаемый запас энергии. Остальные были либо слишком стары, либо слишком слабы физически, либо слишком много курили, либо не имели достаточной мотивации, чтобы выкладываться.
Несмотря на утреннюю прохладу, все подошли к первому из трех кратеров, обливаясь потом. Улыбка Доктора вновь обернулась гримасой, а краска с усов начала стекать на губы. Остальные отряхивали пыль с одежды, пытаясь отдышаться и бросая время от времени боязливые взгляды на отверстие. Голубой тент продолжал истекать водой, собравшейся в складках полиэтилена, и на землю пролились слезы, мгновенно и жадно ею выпитые. Люди старались не смотреть на трупы, превратившиеся в сплошную массу из трех слитых воедино тел, в которой уже было меньше человеческого и больше чудовищного, но в самой этой чудовищности, как ни парадоксально, заключалось нечто умиротворяющее, словно речь шла об огромной скульптуре.
Мэр и Учитель отправились обследовать два других кратера, отстоявших от первого на сотню метров. Остальные без церемоний уселись на землю. Никто не разговаривал. Некоторые закурили. Кюре достал из карманов сутаны молитвенник и стоˆлу[9]. Оттуда же вырвались несколько пчел и принялись кружить у головы хозяина, выписывая жужжащий ореол своей признательности.
Разведчики вернулись: Мэр объявил, что отверстие, расположенное выше остальных, очевидно, и есть главный кратер, самый глубокий: ни он сам, ни Учитель не услышали стука камней, которые они туда бросили. В маленькой группе послышался ропот, ведь каждый надеялся, что выше поднимать груз уже не придется, но нужно было на что-то решаться, и процессия снова двинулась в путь, только на этот раз ее возглавлял клирик со своими пчелами, будто с этого момента операция приобрела характер священнодействия.
Когда группа добралась до кратера, не превышавшего в диаметре двух метров, каждый захотел в него заглянуть и убедиться, что там ничего не видно, что оттуда не поднимается шум, а лишь доносится слабый затхлый запах, точно от щепоти отсыревшего табака, застрявшего в чубуке трубки. Свет вдруг померк, словно день отказался рождаться, и солнце вновь растворилось в море, покрытом тяжелой темно-серой пеленой. Заметно похолодало. От пота, выступившего на лбах и в подмышках, людей стала пробирать дрожь. Стоило покончить с непростым делом как можно скорее, иначе, оставаясь здесь, можно было подхватить простуду и приманить к себе смерть.