Размер шрифта
-
+
Со всеми наедине: Стихотворения. Из дневника. Записи разных лет. Альмар - стр. 21
как лето переодевается в осень,
так жизнь переодевается в смерть.
«На старости лет…»
На старости лет
переехал в маленькую гостиницу
на окраине моего воображения:
тихо, солнечно, ласточки щебечут,
когда захочу, дует ветер,
когда захочу, идет дождь.
«Мы верим в каждую эту секунду…»
Мы верим в каждую эту секунду,
что в следующую смерть нас не тронет —
мы передаем себя, свою жизнь
от одной верующей секунды
другой верующей секунде —
это наша непрерывная вера,
отказаться от которой не может никто,
даже самый завзятый атеист.
Подлинный Бог
не требует, чтобы ему верили,
он знает: как вода не может не быть мокрой,
так жизнь не может не быть верующей.
«Дети должны приносить отцу огорчения…»
Дети должны приносить отцу огорчения,
иначе какие они дети, чьи они дети?
Осла? Верблюда?
Отец должен перманентно приходить в ярость,
покрываться холодным потом,
его должен охватывать ужас.
Иначе какой он отец, чей он отец?
Манекенов? Кукол?
Дети должны быть такими, чтобы отец
каждый вечер, ложась спать,
молил Всевышнего
не дать ему утром проснуться.
Тогда это дети, тогда это отец,
тогда понятно, почему
Бога мы зовем Отцом.
МЕЖДУ
Мы родом из середины —
между,
между началом и концом,
между концом и бесконечностью,
Всё, что нам кажется с краю,
на самом деле – между,
между между.
Кому жаловаться,
если даже детородные органы
у мужчин и женщин
Всевышний расположил
между.
Не ищите нас там или тут
мы – между,
между войной и опять войной и опять войной,
мы дважды, трижды, стожды между,
Не между добром и злом
а между злом и адом,
между плохо и никак —
между между.
«Пушка совести…»
Пушка совести
все время запаздывает, не успевает,
выстрелит – а грех уже совершился.
Пушку совести
все время надо откуда-то приволочь, пригнать,
ее никогда нет на месте,
выстрелит – а грех уже совершился.
Пушку совести
я заставил безотлучно дежурить,
высвободил для нее в голове нишу.
Не помогает, спит на посту —
проснется, бабахнет,
а грех уже совершился.
«В двух шагах от обид…»
В двух шагах от обид,
которых забыть не могу,
стараюсь пройти, не задев.
«Совсем отказаться душить друг друга?..»
Совсем отказаться душить друг друга?
Это невозможно,
об этом не надо даже мечтать.
Душите, только не обязательно до конца,
душите, потом целуйте шею,
которую сжимали железными пальцами.
Это по-царски, по-русски!
Недозадушенные
обожают своих душителей.
«Я друг одиночества, покоя…»
Я друг одиночества, покоя,
которых мне всегда не хватает,
я друг маленькой горсточки людей —
большинство уже на небесах,
я друг моих привычек,
моего воображения,
стараюсь быть другом моей старости,
даже с моей смертью пытаюсь подружиться,
смею заявить:
Страница 21