Сны мертвой девушки из Версуа - стр. 8

Я вздохнул и торопливо допил свой кофе. Было решено, что до Шереметьева мы доберемся на моем «Пежо», а оттуда Васек, имеющий доверенность, пригонит машину домой. Мы прибыли на место за полчаса до окончания регистрации, и, стоя в многоязычной очереди, я позвонил Соне, дабы успокоить ее мятущуюся душу радостным известием о своем скором прибытии. Она ответила после первых же сигналов.

– Слава богу, – с искренним облегчением произнесла она. – Разумеется, я встречу тебя в аэропорту и по дороге введу в курс дела. Уверена, ты тут во всем быстренько разберешься. Какая удача, кстати, что ты свободно владеешь французским, хотя и с парижским прононсом.

Проговорив последнюю реплику, она неопределенно хмыкнула и без слов прощаний дала отбой. Тут подошла моя очередь, девушка в форме быстро прошерстила мои документы, тиснула наклейку на мою сумку, и я, махнув Ваську рукой, оказался за стеклом.

– Не забудь попробовать фондю! – прощально крикнул Васек.

Мне бы его заботы! Впереди было четыре часа монотонного полета и встреча с ужасными и опасными Сониными тайнами под жарким швейцарским солнцем, где мне придется хитрить, работать мозгами, знакомиться с миллионом людей и, возможно, время от времени даже рисковать своей шкурой. Собственно, это я и называю настоящей жизнью.

Как это ни казалось нереальным в продрогшей Москве, а в женевском аэропорту и вправду вовсю светило солнце, так что, едва покинув самолет, я тут же едва не спекся в своем кашемировом костюме и водолазке. В полупустом зале прилета меня энергично приветствовала молочно-шоколадная буря, которая при ближайшем рассмотрении оказалась великолепно загорелой Соней в белоснежных шортах и майке.

– Это все твои вещи? Негусто. Во что ты одет! Наверное, перепутал Женеву с Аляской. Господи, как ты похудел! – бросая эти фразы, Соня кружила меня, дергала то за сумку, то за рукава, и при этом на ее лице не мелькнуло и тени улыбки.

– Ах, Ален, ты такой… московский, – неутешительно заключила она, останавливаясь наконец передо мной со скрещенными на груди руками.

Стройная брюнетка с длинными волосами – Соня ни на грамм не изменилась за все годы, что я ее знал, но на этот раз нельзя было не отметить ее мрачности, тревоги, проскальзывавшей даже в ее монологе про мой столь «московский» внешний вид.

– Не наезжай, – огрызнулся я, ощущая, как все мое тело покрывается противным липким потом. – Переоденусь в машине. К твоему сведению, в столице нашей родины – холод собачий.

Соня молча кивнула и, грациозно развернувшись, направилась к выходу. Я потрусил за ней, сгорая от желания поскорей скинуть с себя, как наследие холодной Москвы, всю эту жаркую, тяжелую одежду. Мы прошли по стоянке, мимо ярких и чистеньких, словно игрушечные, машин, прямо к белоснежному «Шевроле» с открытым верхом, за руль которого Соня и уселась во всем своем великолепии.