Сны мертвой девушки из Версуа - стр. 12
В городе мы долго не могли припарковаться, а когда это наконец удалось, нам пришлось пилить до ближайшего магазина одежды добрых пятнадцать минут. От жары и духоты у меня окончательно разболелась голова, к тому же Соня бесконечно что-то говорила о пропавшей Ольге, хотя я был абсолютно не в состоянии воспринимать какую-либо конкретную информацию. Положа руку на сердце, мне хотелось одного: принять холодный душ и лечь спать в тихой темной комнате, куда не доносилось бы ни звука. Вместо того после посещения магазинов, несмотря на то что мы оба были нагружены пакетами с покупками, Соня потащила меня в кафе у озера, где беззаботные счастливые женевцы непринужденно пили кофе, хохотали, курили, стократ усиливая мою и без того адскую головную боль. Вся набережная была заставлена машинами, мотоциклами, велосипедами, яхтами и лодками всех видов, знаменитый женевский фонтан острым клинком врезался в синь неба, и я представлял себе, как подставляю голову под эту струю и взлетаю вместе с ней на сто сорок метров, пропитываясь холодной оживляющей влагой.
– Ты меня вообще слушаешь? – сердито проговорила Соня, щелкая при этом зажигалкой и выпуская струю дыма прямо мне в лицо. – Я тебе говорю, что папочка этого Шарля Монтесье – владелец солидного пакета акций да плюс к тому – сети магазинов «Ваш сад», так что сынок с рождения катается как сыр в масле. То, было дело, он возомнил себя новым Кандинским, вдохновенно малюя квадратики-полосочки и пытаясь через папочкиных друзей устроить собственную выставку. Потом вдруг неожиданно ощутил себя великим ботаником и попытался вырастить какой-то особенный сорт орхидеи. В настоящий момент его увлечение – кинематограф, он даже приглашал меня в качестве художника-постановщика на свой фильм, к которому пока еще только пишет сценарий. Разумеется, гениальный. Мне кажется, на это его вдохновила смерть Шарлотты – Лорен говорила, что вроде как у них был роман.
Я плавал в океане боли, невидимая электродрель с визгом вкручивалась в мой правый висок – или то доносились беспечные крики детей с детского пляжа, находящегося как раз за кафе?
Соня вдруг замолкла, внимательно на меня посмотрела и залпом допила свой кофе из чашечки-наперстка.
– Господи, Ален, да ты просто живой труп. Наверное, это акклиматизация. Поехали домой.
Не помню, как мы добирались до Версуа, что говорила мне по дороге Соня, о чем они спорили с Лорен по прибытии на место и отчего Лорен все время неодобрительно качала головой. Я ждал счастливого мига – падения на прохладные простыни в комнате с зашторенными окнами. Когда это, наконец, случилось, мое сознание почти угасло, и я совершенно не запомнил ни комнату, в которую меня провели, ни даже кровать, на которую упал, как в облако сна.