Сны Эйлиса. Книга I - стр. 44
Впервые за время пребывания в Эйлисе закралась мысль, что ее мучитель тоже человек. И, возможно, не самый ужасный тиран. Но очень уж странный и слишком своевольный. Софья сжала зубы от нового порыва недовольства и негодования. Нет, никто не имел права заманивать в свой замок подлым шантажом, а потом требовать вечной любви. Да и вряд ли такой уж вечной… И любви ли вообще?
Софья достаточно прожила в неправедном мире Земли, чтобы узнать многое о хитростях и вероломстве что мужчин, что женщин. Все хотели получить что-то для себя, найти выгоду. И лишь немногие, к которым относились ее мама и папа, просто радовались обществу друг друга. При мысли о самых родных людях из просоленных глаз снова покатились слезы.
«Как же они теперь там? Что будет с ними, когда они вернутся и не застанут дома никого? И что, если уже навечно… Останется ли хоть что-то от их счастья?» – думала Софья и начинала ненавидеть себя, а заодно и тот день, когда впервые изобразила Эйлис. Зачем? Точно поддалась какому-то зову, точно это умирающие цветы и далекие грозы напитали серый графит в деревянной оболочке. Из-за каких-то рисунков она уничтожила все их счастье, обрекла весь их род на безвременное угасание.
И от того мысли о Раджеде вновь приобретали только негативный оттиск, как в искаженной карикатуре с преувеличенно уродливыми чертами. Но ему-то что… Разве дорожил он хоть кем-то? Разве видел хоть кого-то, кроме себя самого? Кажется, он даже не замечал, как страдает его собственная башня, как доносятся крики осыпающихся лепестков.
А Софью пронзали насквозь эти звуки, навалились нестерпимой какофонией чужой боли. После нескольких часов поисков каждая из стен уже казалась знакомой, пальцы помнили все шероховатости и трещины. Лишь цветов оставалось все меньше и меньше. Призраки растений различались по цвету: серебряный, прозрачно красный, зеленоватый… Они кружились, как преданные возлюбленными виллисы.
Рудник раскрыл все свои тайны, каждый его камень ощутил легкий вес усталых ног. Оставалось лишь несколько балюстрад вокруг пропасти, на дно которой Софья спуститься не решилась. Все остальное она изучила уже по десять раз в поисках выхода. Деревянные лестницы, несколько вагонеток, разбитая порода и витражное окно посреди незримого мост – больше в пещере ничего не было.
Внезапно яркое сияние заиграло короной над верхней точкой рудника, что превратился в личный кошмар, вечный тупик. Что-то менялось. Что сулили эти перемены? Новые муки? Новые страхи? Или возможность спастись?
Софья поспешила на свет, обнаружив дверь в самом верху пещеры. Раньше ее не было, уж в этом она не сомневалась, успев выучить наизусть каждый метр ловушки. Покрасневшие глаза обожгло ярким светом парадной залы. Все вокруг играло оттенками оранжевого и золотистого, каждый сантиметр отливал переливами драгоценной мозаики.