Сны Эйлиса. Душа мира - стр. 26
А Олугд тогда, наверное, по глупости возраста, словно отмахивался от осознания того, что творится с родным миром. Все внимание его приковала прекрасная воительница Юмги Каменная. Но она была все так же недоступна, словно старательно доказывала свое прозвище. Лишь изредка они встречались, лишь иногда говорили. Их намеренная отстраненность выглядела продуманной игрой Юмги, правила которой Олугд безропотно принимал. Он терпеливо ждал. Любовь и ожидание часто идут рука об руку. Несдержанность – спутник краткой страсти.
Так Олугду и Юмги исполнилось по двадцать три года. Он не терял надежды, все еще почти не замечая, как стремительно исчезает мир вокруг. На месте, где они впервые встретились, цветущие сады застыли неподвластными ветру глыбами, в которые обратились деревья. И вскоре, как и предрекал мудрый циркониевый льор, чума пробралась в башню, на нижние этажи. Сначала каменными чешуйками покрывались стены и мебель, но затем она коснулась и ячеда. Незримая сила наползала моровым поветрием.
– Держитесь ближе к поющим самоцветам! – распоряжался правитель, хотя в глазах его застыло предчувствие неизбежного. Вскоре он выдал каждому осколки циркония, не задумываясь о принципах льоров. Найденная информация и наблюдения подсказывали, что поющие камни как-то замедляют окаменение. Но они не спасли: люди превращались в каменные статуи один за другим. Не очень стремительно, не все разом, поэтому иногда казалось, что удалось сдержать страшный мор. И с новой его жертвой слабая надежда разбивалась.
Оставшийся ячед перемещался все выше по этажам башни, которая сделалась похожа на термитник, потому что дополнительный камень «налип» на нее с внешней стороны, вырос панцирем, сквозь который магия едва прорубала окна. Горная порода, словно гигантский паук, тянулась к уцелевшим людям.
Неудачливые мятежники позабыли о своем желании свергнуть льоров, да и сами чародеи пребывали в растерянности. Наставала тягучая апатия обреченных. Один отец Олугда неустанно искал способ восстановить равновесие. Но некая загадка вечно ускользала от него. Неизвестная переменная, лишний элемент системы. Складывалось впечатление, будто в магию Эйлиса вмешался кто-то из другого мира.
Впрочем, самого Олугда даже в те мрачные времена интересовала по-прежнему одна Юмги. Она наконец заметила его и, кажется, смягчилась. Ее неукротимый нрав стесала невыразимая скорбь: дошли слухи о том, что Огира, несгибаемый предводитель восстания, ее отец, тоже окаменел. После этого известия люди утратили надежду, и чума окаменения поочередно выкосила их.