Сны Эйлиса. Душа мира - стр. 15
– Кому суждено вернуться, тот вернется. А кто похищен, того тянет домой.
Сумеречный Эльф выпрямился, радуясь, что его все-таки слушают.
– Опять загадки? Где же истина в этом лабиринте лжи? Она вернется? Эльф! Проклятый предатель, Эльф!
– Не знаю! Я уже ничего не знаю в вашем мире! Знаю, как было неправильно. И это исправил по мере сил. Остальное за вами.
Сумеречный Эльф замолчал, точно все слова мира иссякли, источник звуков задавил колоссальный валун безмолвия, испарились робкие дождевые капли понимания. Наставала великая засуха молчания, от которой почва душ покрывалась трещинами, точно просторы Эйлиса.
– Эй… Радж…
– Я тебе не Радж, – резко оборвал льор, поправляя жабо, хотя оно и без того слишком безупречно держалось на длинной шее. В присутствии этого блестящего аристократа Сумеречный Эльф как нигде осознавал, какой же неопрятный бродяга он сам, пусть и в кольчуге, пусть и с мечом.
– Ну что ж… – вздохнул он, твердо отзываясь: – Раджед! Похоже, в ближайшее время не сыграть нам дуэтом.
– Похоже, – с обиженным снобизмом подтвердил льор, небрежно махнув рукой. – Пиликай один на своей скрипке. Мне нужно время, чтобы успокоиться. Может, позднее поговорим. Через пару-тройку лет.
Что-то предельно холодное поселилось в гортани полынным привкусом, провалилось в видимость желудка и отравило льдом сердце. Из-за этого руки и ноги пронизал озноб. Не тьмы, а беспомощности, от которой сводило зубы. На благо глобальным целям Сумеречный Эльф сделал так, что в его разговорах с другом уже ничего не было бы по-старому. Он предал. Так или иначе, но предал, даже если ради истины.
– Договорились, – нарочито официальным тоном изрек Сумеречный Эльф.
– Да что мне твои договоры, что тебе они! – оскалился Раджед, беспощадно заключив: – Ты просто не человек. И никогда им уже не будешь.
Сумеречный Эльф покинул башню, Раджед же очень надеялся, что навсегда. Неприязнь к этому проклятому созданию возрастала буквально от каждой его высокопарной фразы, от каждого жеста. Он вечно твердил об их дружбе, вроде бы всегда помогал, но вот доказал, что верить в Эйлисе – да и во всей Вселенной – нельзя абсолютно никому.
Раджед недовольно бродил по своей башне и мучился от зимних сквозняков, которые то и дело проникали изворотливыми ворами, несмотря на магический щит. Впрочем, стоило лишь представить лицо Софии, ее тонкое изящное тело, облаченное в синее платье, как неминуемо бросало в жар. А образ преследовал, точно навязчивое видение. Ни по одной девушке еще так не тосковал, ни одна пассия так не ранила сердце. И он опасался, что все эти чувства – наваждение от того, что вожделенный приз в последний миг ускользнул.