Снова домой - стр. 28
– Не понимаю, почему ты прямо у своей мамаши не спросишь? Моя, например, несколько лет назад сама дала мне адрес отца. Так и сказала, чтоб я жил с ним.
Прямо спросить…
При этой мысли у Лины по спине пробежали мурашки.
Может, все-таки ей набраться мужества и спросить наконец… Тем более что скоро ей уже исполнится шестнадцать…
Мысль эта крепла в ее сознании, и Лина почувствовала, как все ее существо охватила нервная дрожь. Как будто непростой разговор произойдет прямо сейчас. Внезапно Лина сообразила, какой именно подарок она потребует на свой день рождения.
«Да, настало время», – мысленно сказала она себе, затем широко улыбнулась.
– Ну, что скажешь, Лина? – Тягучий голос Бриттани вторгся в ее мысли.
Лина подняла взгляд. Несколько секунд она была в недоумении, не понимая, чего именно все они ждут. Затем до нее дошло. Прическа. Она посмотрела сперва на Джетта, затем перевела взгляд на Бриттани. А ведь эта идиотка и вправду думает, что поганая прическа важна для нее.
– Круто подстриг. Спасибо, Джетт. А теперь дай глотнуть текилы.
3
Мадлен опустила яркие пакеты с названиями дорогих магазинов на старую скрипучую скамью и села.
Соленый ветерок ласкал кожу лица, мягко трепал ей волосы. Темно-зеленая вода медленно, волна за волной, накатывала на испещренные заклепками сваи, вокруг которых образовывалась легкая воздушная пена. Скамейка под Мадлен скрипела и при каждом набеге волны чуть качалась.
– Привет, мама, – сказала она, и ее негромкий голос слился с шепотом ветра, проникавшего сквозь ветхие доски мола.
Казалось, море смотрит на Мадлен в ожидании чего-то.
Мадлен хотелось почувствовать здесь близость матери: здесь, в единственном на всей земле месте, где это было возможно, – но, увы, очень непросто было восстановить связь, порвавшуюся много лет тому назад. Вопреки всему Мадлен старалась: в первое воскресенье каждого месяца она приходила сюда и разговаривала с женщиной, которая могла бы совсем иначе сформировать ее жизнь.
Впервые Мадлен пришла сюда, когда ей было шесть лет. Тоненькая как тростинка, с некрасивым лицом девочка, одетая как куколка. Она сидела на берегу, тесно сдвинув ножки в черных ботиночках, ее черное платьице трепал ветер. Прах ее матери покоился на гладкой поверхности моря…
Она закрыла глаза, отдавшись потоку воспоминаний. Только они одни у нее и остались. Отец, стоявший тогда рядом с ней на самом краю пристани, не обращал внимания на резкие порывы ветра. Щеки от холода покраснели. Тогда отец казался ей таким огромным и сильным – голос у него был как сирена, подающая сигналы кораблям во время тумана. Глаза, правда, никогда не смотрели на дочь.