Сними обувь твою - стр. 64
Элси засыпали приглашениями. Она была жизнерадостна, беззаботна и обладала врожденным умением нравиться. Эти свойства в соединении с красивой внешностью делали ее любимицей и молодежи и стариков.
Из всех обитателей Бартона только миссис Джонс относилась к ней с неизменной враждебностью.
– Очень живая барышня, – ядовито сказала она жене кучера как-то раз, когда Элси с рассыпавшимися по плечам кудрями легко, словно лань, пробежала мимо них.
– Генри! – окликнула она своего зятя. – Генри, подожди меня!
Он обернулся к ней, улыбаясь:
– Ты хочешь обойти со мной усадьбу? А подметки у тебя толстые? В овечьем загоне грязно.
– Ты идешь смотреть овец?
– Да, я буду занят все утро. Если хочешь составить мне компанию – милости просим.
– А нельзя ли поручить это Уилкинсу? Я-то думала, что мы сегодня покатаемся. Утро просто чудесное, а мне так хочется попробовать Фиалку.
Он заколебался, глядя на залитые солнцем луга.
– Правда, чудесное… Уилкинс мало понимает в овцах, но Джорам, пожалуй, справится, если я покажу ему, что нужно делать. Ладно, крошка. Скажи Робертсу, чтобы он оседлал для тебя Фиалку. Я поеду на Принце. А теперь марш надевать амазонку!
– Ох, Генри, спасибо! Ты меня так балуешь! И я очень тебе благодарна.
Она взяла его под руку, потерлась об него, как котенок, и промурлыкала:
– Я так рада, что живу здесь!
– Правда? Ну, и мы очень рады, что ты живешь здесь.
Он с некоторой грустью посмотрел на поднятое к нему сияющее личико. Ему все еще временами бывало больно, что Беатриса никогда не говорит ему таких милых слов, никогда не ласкается к нему.
Не то чтобы он находил хоть какие-нибудь недостатки в своей обожаемой и безупречной жене. Все эти три года она была совершенством. Он ни разу не видел ее рассерженной или в дурном настроении, и она никогда не уклонялась от его ласк. Просто нежность была не в ее характере.
– Чем шляться по усадьбе и отрывать людей от дела, – сказала миссис Джонс, – она бы лучше помогла своей бедной сестре, которая всю ночь не спала, оттого что у малыша зубки режутся.
Она злобно посмотрела на тонкую девичью фигурку.
– Могла бы, кажется, застелить свою кровать – ведь сегодня стирка, да и варенье пора варить, и мало ли чего! Лентяйка она, вот что! Только о себе и думает, вертихвостка.
Миссис Робертс, толстая, добродушная женщина, неодобрительно покачала головой.
– Эх, милая! Разве у нее что плохое на уме? Молода еще, многого не понимает, только и всего. Подрастет – научится, красавица наша.
Миссис Джонс презрительно фыркнула:
– Еще бы! Она научится, дай срок, да вот – чему? И то сказать, она уже многому обучена.