Снежный король. Сны об Александре Блоке - стр. 50

Мы оба небо знали,

Звездой кровавой ты плыла.

Но она падает на землю, а он по-прежнему остается в небесах, и на этот раз следит за нею сверху. Это падение помогло им соединиться когда-то. И она обряжена в черный шелк. А в «Незнакомке»:

И пахли древними поверьями

Ее упруги шелка

Она в том же наряде и дышит «духами и туманами». Здесь же по-прежнему появится шлейф, но на этот раз без звезд. Они потухли, растаяли, но вместо них «серебряный узкий пояс». Ее фигура прорисовывается все более отчетливо.

В главном стихотворении изменяется время года – вместо зимы – весна, она должна появиться и возродиться снова. И она опускается на землю и двигается по ресторану. Но и земной образ поэт странно романтизирует. Он убирает ее из мерзкой обстановки кабака «иль это только снится мне». Женщина становится видением, последней радостью, там, где царит разврат и ужас реальности.

Более реальной кажется «в кольцах узкая рука». Но и здесь он не видит ее лица. Это уже и не прошлое, но еще не грядущее. Она растворилась и «очи синие бездонные» остались на дальнем берегу его юности. И на этот раз она удаляется, не успев приблизиться.

И во второй раз другой смысл он придает фразе «истина в вине», это не пьянящий напиток, а чувство, которое в сознании его появляется. Это вина перед первой женщиной, которую он навсегда оставил когда-то в своей юности, но не сможет забыть до последнего вздоха.

Земная тема развивается и в стихотворении «Там дамы щеголяют модами». Здесь мы еще яснее видим, что героиня не земная женщина, а только греза и видение:

Там, где скучаю так мучительно

Ко мне приходит иногда

Она бесстыдно – упоительна

И унизительно горда.

Но она только печально скользит за чертой грубой реальности, за толстыми пивными кружками.

У нее уже обозначены глаза и черты лица, так постепенно исчезает тайна и удивительная музыка, но стихотворения на удивление похожи в главном:

Вздыхая древними поверьями,

Шелками черными шумна,

Под шлемом с траурными перьями.

Это та же героиня, но нет в ней больше небесного начала, она превращается в развенчанную тень. Но и на этот раз она противопоставлена той пошлости, которая со всей сторон окружает поэта. Она «непостижима и единственна». Но с прошлым покончено.

И перед нами снежный костер страсти, который разгорится в «Снежной маске», это она снова посещает его в новой роли:

Ты – рукою узкой, близкой, странной,

Факел-кубок в руки мне дала.

Он готов влюбиться в нее, потому что мучительно ищет ту, которая будет похожа на первую его возлюбленную:

Ты одна взойдешь над всей пустыней,