Снежная роза - стр. 18
– А вам есть что скрывать?
Едва задав вопрос, Наташа уже пожалела о нем, и в то же время ей было приятно подпустить падчерице шпильку. Раймонда поджала губы – точь-в-точь как ее отец, когда бывал не в духе.
– Мне абсолютно нечего скрывать, – ответила она ледяным тоном. – Но, согласитесь, трудно сохранять спокойствие, когда… когда начинают говорить о… о том, что Морис мог встречаться с другими женщинами, – наконец выдавила из себя Раймонда. – У полицейских нет никакого такта, никакого уважения к частной жизни!
Наташа положила на столик перчатки, сняла шляпку и повернулась к мужу.
– Я привезла котенка, – сообщила она беспечным тоном.
– У нас уже есть десерт, – отозвался граф с невозмутимым видом.
Жена в негодовании сверкнула на него глазами. Она знала, что Робер мухи не обидит, но такие крайние проявления черного юмора выводили ее из себя.
– Я не могла бросить его посреди дороги! Его бы задавили…
– И тебе обязательно нужно было его спасти? Он будет везде гадить, начнет грызть мои книги…
– Кажется, кошки не грызут книги, – возразила Наташа, сомневаясь. – И потом, ты же все равно их уже прочитал…
– Ну, знаешь ли!
Граф сделал вид, что обиделся.
– Он совсем крошечный, – продолжала Наташа, подходя к мужу ближе, и, забывшись, села на подлокотник его кресла. Раймонда, видя такое вопиющее нарушение приличий, с достоинством вскинула подбородок и сделала вид, что смотрит в сторону. – Пусть он останется? Он такой смешной – я думала назвать его Снежком, потому что он совсем белый…
Раймонде очень хотелось, чтобы отец проявил характер и холодно ответил: «В городе – никакой живности, от нее только грязь, блохи и глисты». Так он из духа противоречия всегда говорил ее матери, которая обожала небольших собак, и сумел-таки настоять на своем. Но, судя по всему, правила, действовавшие в доме при первой графине де Круассе, на вторую не распространялись, потому что граф с улыбкой сказал:
– Ну, если тебя это развлечет…
Постучав, вошел Виктор и доложил о каком-то срочном и важном звонке. Граф посерьезнел и, попросив у дам прощения, вышел, чтобы поговорить из кабинета.
После его ухода в гостиной дохнуло арктическими льдами. Наташа не знала, о чем можно говорить с Раймондой, и потому предпочла хранить молчание; та же по привычке решила, что раз мачеха не пытается завязать светский разговор, это служит лишним доказательством того, как дурно она воспитана. То, что дома Наташа общалась с мужем на «ты», тоже коробило Раймонду, которая признавала только обращение на «вы», даже с самыми близкими людьми.
– Очаровательный наряд, – процедила Раймонда сквозь зубы, косясь на костюм Наташи и мысленно пытаясь угадать, сколько он мог стоить. – Роша или Эйм?