Снежная. Не твой ребенок - стр. 14
– Глупо это всё, – прилетело мне вслед.
– Что именно? – дёрнул меня чёрт спросить.
– Глупо из-за своих каких-то принципов лишаться немалой суммы денег и… – сделал он паузу, устремив недобрый взгляд в мою сторону, – репутации.
– Что? – напряглась я, понимая, что вот она, гнилая сущность Ренатика проявляет себя во всей красе.
– Давай на чистоту, Снежная? – отбросив все формальности, мужчина поднялся следом, нервно запихивая руки в карманы брюк. – Для меня важно это дело, а для тебя твоя идеальная репутация. Так?
Не спешила отвечать. С такой мразью вообще разговаривать не хотелось.
– Молчишь? Тогда без твоего позволения я продолжу. Мне не нужны твои деньги, – усмехнулся он. – Но я их всё равно заберу, после того, как ты выиграешь дело Громова. Ведь, я правильно понимаю, что дорабатывать по договору ты не собираешься в любом случае?
На языке вертелось много нелицеприятных слов, но помимо них хотелось ещё съездить по самодовольной роже мерзавца.
– Слушай и запоминай! Разбирайся с Громовым и проваливай на все четыре стороны, выплатив обозначенную сумму! А если уйдёшь раньше, – нагло улыбнулся он, – то я позабочусь о том, чтобы никто, слышишь меня, никто не взял тебя на работу. Вся твоя репутация, о которой ты так печёшься, осыплется пеплом. Я позабочусь об этом, поверь мне!
7. 6. Хочу знать причину
Громов
Так и хотелось спросить: «А кто отец?», но я вовремя прикусил язык. Хорошо, что я выпил у Бестужева, и реакция у меня была сейчас заторможена, не то обрадовал бы Аделину предстоящим разводом намного раньше, чем планировал.
– Понятно, – ответил супруге, возвращая тест.
– И это всё, что ты можешь сказать? – донеслось визгливое в спину, когда я молча обошёл её, направляясь в кабинет.
– У меня был безумно тяжёлый день, и я сейчас не в том настроении, чтобы обсуждать твою… беременность. Оставим все разговоры на завтра, – ответил, даже не оборачиваясь, чувствуя, как жжёт между лопаток от её взгляда.
Я ожидал чего угодно: проклятий, доносящихся мне вслед, истерики, обвинений в бесчувственности, которые она любила закатывать по поводу и без. Но Ада промолчала и, судя по удаляющемуся цокоту каблуков, направилась к себе. Неужели, сглотнула обиду?
Когда мы поженились и съехались, я настоял на раздельных спальнях, сразу обозначив рамки личного пространства. Сколько бы женщин у меня не было, я не позволял им ночевать в своей постели, и Ада не была исключением. На моё счастье, она особо и не настаивала, предпочитая встречать меня по утрам с макияжем и модельной укладкой, создавая видимость идеальной супруги.