Снежная человека - стр. 10
И вот только мы расположились на подоконнике и приступили, глядь, бабулька с ведром мусора сверху идёт. Остановилась возле нас и смотрит. Мы тоже притихли. Все молчат, не дышат. И тут бабулька басом как закричит:
– Бесстыжая! А ну пошла вон отседова! – и ведром замахивается.
Девушка исчезла, а бабулька вцепилась в меня и говорит: «Плюнь на неё! У меня другая для тебя есть, внучка моя».
И тащит меня наверх. И мусор обратно домой притащила вместе со мной. Внучка оказалась цирковой гимнасткой. Фоточку свою под куполом цирка показала. Я спрашиваю, а за что ты держишься одними зубами? Она объяснила, что на трапеции устройство такое есть, загубник называется. Я на губы её посмотрел – мускулистые. Устройство себе представил, загубник этот. Что-то он мне напомнил. А она прервала ход моих мыслей и говорит:
– Я вообще без высоты не могу. Или под куполом цирка, или под куполом неба. Ты что выбираешь?
Я говорю, под небом я больше привык, ходить. И она берёт меня за руку и говорит, тогда пойдём. На крышу!
С крыши той высотки огоньки до самого горизонта горели. Когда она меня припечатала к ограждению на краю крыши, я глянул вниз и подумал, надо было купол цирка выбирать. Но поздно! Она уже в районе моих карманов в штанах шарила. Может, деньги искала? А, может, загубник этот – для репетиции? Когда она его нашла, дело повеселей пошло, я даже бояться перестал. И даже дёрнулся от счастья. А вот это было зря! Сломались перильца, съехали мы на самый край. Там я чудом удержался за какой-то выступ. Сам вишу на краю крыши, и она на мне висит, за ноги мои держится. И за загубник. Инстинкт, видимо, цирковой. Загубник не выпускать ни при каких обстоятельствах.
Я вишу и думаю, зря я на купол цирка не согласился. Такой номер получился мировой!
Короче, чудом, но остались мы при своих: она – с губами, а я – с загубником
… Я уже отчаялся с невестами, если бы Варю свою не встретил. Вот она идёт, я смотрю сзади – и у меня на брюках задний шов всегда расходится.
Я сразу понял, это – судьба! Но судьба тяжёлая и непредсказуемая. Она говорит, удивишь меня – всё тебе будет. А не удивишь – даже не заикайся.
Я на памятник лазил, фуражку с него каменную снимал, на себя надевал – не удивил. Даже когда с памятника свалился, и фуражка мне на голову упала. Фуражка каменная – вдребезги. А голова только умнее стала.
Возле консерватории гуляли, там солист пел, я с улицы спел ему ноту на октаву выше! – не удивил. Даже когда народ с концерта выбежал посмотреть, кто так поёт на улице.
По Кремлю гуляем, я думаю, тут вообще никого ничем не удивишь. Тут нас удивляют. Мимо Царь-пушки проходим, мимо Царь-колокола. Я как глянул на эти башни, вздыбленные вокруг, сразу понял, или сейчас, или никогда! Такая Великая история вокруг, а я девушку удивить не могу? Или я сам себя увековечу, или увековечат меня!