Снегурушка - стр. 12
- Устал он, - попыталась образумить её Олеся. – Вишь, ели на ногах держится.
Но Алёнка вновь замотала головой. Тогда мать переключилась на молчавшего до того сына.
- Набаловал ты её. Прям как отец!
Лель поднял глаза на мать. У той уже слёзы в глазах стояли, как каждый раз, когда про Григория речь заходила.
- Мать, да ты чего! – пришлось ему с колен подниматься.
Подошёл обнял, а тут и Алёнка подлетела.
- Я ж как лучше хочу, - понуро ответил он. – Ежели не я, то кто вас защитит да побалует? Чай мужик как никак…
Олеся улыбнулась сквозь слёзы. Как же они были похожи! Курчавые тёмные волосы, жёсткие, точно прутья, да блестящие. Карие глаза с той искринкой, что не гаснет до глубокой старости. Курносые носы… Обе хороши! Лель уже подозревал, что у сестрёнки, как подрастёт, отбоя от женихов не будет. Да и к матери иные похаживали – кто так, кто замуж звал, да только она всё верность отцу хранила, и после смерти не предавала.
Сам же Лель был светлый да голубоглазый – он в отца пошёл. А оттого матери так горько и сладко было смотреть на него, на своего умного не по годам сына, что напоминал ей каждый раз о погибшем муже.
- Иди погуляй, сынок! – внезапно предложила Олеся. – Я тут сама. Алёнка дома засиделась, а ты хоть присмотришь за ней, непутёвой!
Говорила она это шутливо, да вздорная девчонка всё равно обижалась.
- Не смотреть, не смотреть! Гулять со мной! – топала она ножками в крохотных валенках, чем вызвала смех и матери, и брата. И хоть устал тот, да сам понимал, что зимние забавы не вечны. Надо и на горку сходить, а то с тех самых пор, как он в доме Тимофея да Анисьи побывал, не было ему на душе покоя. Да приятелей своих повидать надобно было, пока светло. Да и Алёнку выгулять лишний раз было не грех.
- Идём! – позвал он. – Одевайся давай.
Та с визгом бросилась к своей шубке, неумело её натягивая, да завязывая старый материн пуховый платок вокруг головы и шеи.
***
Весело ребятне было на горке! С визгом летели они кто на санях, а кто на железках, да всё было одно. Радость, веселье, смех и даже слёзы – куда ж без этого? Лель, раскрасневшись ещё пуще и даже вспотев от бесконечного движения, в сотый раз поднимался на крутой склон, чтобы, крепко прижав к себе сестру, лететь с ней на широких санях и визжать от радости и страха. В такие минуты он забывал, что является теперь главой семьи, и был просто мальчишкой, озорником да проказником. Хлопнувшись в сугроб, они тут же поднимались, освобождая дорогу другим.
Одежда давно отяжелела от налипшего снега, руки замёрзли, но им было не до того. Весёлая кутерьма увлекала и избавляла от совсем недетских забот, что кружили в голове звенящим роем.