Снег - стр. 42
На какое-то время Ка увели в соседнюю комнату и стали показывать черно-белые фотографии, вытащенные из архива, чтобы он опознал невзрачного человечка, убившего директора педагогического института. Здесь были фотографии всех исламистов Карса и окрестностей, кто хотя бы раз попал в поле зрения сил безопасности. Большинство были молодые курды, крестьяне или безработные, но встречались и уличные торговцы, студенты училища имамов-хатибов[27] и даже университета, учителя и турки-сунниты. Среди фотографий молодых людей, озлобленно и тоскливо смотревших в фотокамеру Управления безопасности, Ка обнаружил лица двух парней, которых однажды видел на улицах Карса, однако ни на одной из черно-белых фотографий невозможно было найти нападавшего, который, как считал Ка, был постарше и более щуплым.
Вернувшись в другую комнату, он увидел, что у Мухтара, сидевшего сгорбившись все на той же табуретке, течет кровь из носа и заплыл один глаз. Мухтар, смутившись, сделал несколько суетливых движений, а затем тщательно закрыл лицо носовым платком. В тишине Ка на какой-то момент вообразил, что Мухтар доказал свою невиновность благодаря этим побоям, которые получил за то, что испытывал чувство вины и душевные муки из-за бедности и глупости своей страны. Спустя два дня, перед тем как Ка получит горькое известие, которое сделает его таким несчастным, каким он еще никогда не был за всю свою жизнь (на этот раз он сам окажется в положении Мухтара), он еще вспомнит эту свою мысль, хотя и найдет ее глупой.
Через минуту после того, как они встретились с Мухтаром взглядами, Ка опять отвели в соседний кабинет записать показания. Рассказывая молодому полицейскому, использовавшему пишущую машинку «Ремингтон» (на точно такой же в детстве стучал по вечерам отец Ка, адвокат, когда приносил работу домой), о том, как убили директора педагогического института, он думал, что Мухтара ему показали, чтобы напугать.
Когда его через какое-то время отпустили, перед его глазами еще долгое время стояло окровавленное лицо Мухтара, оставшегося в Управлении безопасности. Раньше в провинциальных городах полиция так не издевалась над сторонниками старых порядков. Но Мухтар был не из центристской правой партии, вроде партии «Отечество»; он был из тех, кто хотел считаться радикальными исламистами. И Ка опять почувствовал, что в этой ситуации есть что-то связанное с личностью Мухтара. Ка долго шел под снегом, потом присел на изгородь в самом конце проспекта Орду и закурил, глядя на детей, катавшихся при свете уличных фонарей на санках с заснеженного спуска. Он чувствовал усталость от нищеты и насилия, на которые насмотрелся за день, но в нем теплилась надежда, что с любовью Ипек можно будет начать совершенно новую жизнь.