Снег над Россией - стр. 2
В старом доме в центре Петербурга, где прошло детство Маши, царила неповторимая атмосфера: на стенах висели картины ее прадеда, известного художника, в гостиной стоял огромный стол, покрытый белоснежной скатертью (за ним по вечерам собиралась вся семья), в буфете за стеклом мерцал фамильный сервиз тончайшего фарфора, а главное, всюду были книги, которые не вмещала даже огромная библиотека с уходящими под потолок шкафами (дотянуться до верхних полок можно было только с помощью специальной лестницы).
В московской квартире Маши нашлось место и библиотеке, и картинам прадеда, и старинному фортепиано в гостиной (правда, играет на нем, и то под настроение! только младший брат Маши − Данила, в те редкие дни, когда приходит к ней в гости). Как и в родительском, в Машином доме всегда порядок – ни пылинки, натертый паркет сверкает, всякая вещь на своем месте и неслучайна; здесь вообще нет случайных вещей, и поэтому каждая, как считает Маша, имеет душу и свое звучание. Единственное, что нарушает порядок в ее квартире – это разбросанные тут и там эскизы новой коллекции одежды, над которой она работала весь декабрь; впрочем, в предновогодний вечер можно позволить себе не думать о работе, как минимум до следующего года! А посему Маша собрала эскизы, отнесла их в кабинет и начала украшать гостиную к предстоящим праздникам.
Еловый букет получился большим и разлапистым; на нижней ветке грызла орешки белка, мерцали сосульки, на верхней куда-то летел космонавт в золотистом скафандре. «Все на своих местах! – улыбнулась Маша, − вот и славно!» Эта незатейливая еловая композиция вызывала ностальгические чувства и ощущения праздника, в отличии, например, от елки, установленной в Машином офисе, украшенной на европейский манер: банты и шары в одной цветовой гамме серебряного цвета, − стильно, по-своему красиво, но радости почему-то не вызывает. Маша закончила праздничный обряд украшения гостиной, водрузив на стол, покрытый белой хрустящей скатертью, блюдо с мандаринами.
Дожидаясь мужа, она достала свежий журнал, в котором было опубликовано ее интервью. Нехитрые вопросы: «Мария, в чем секрет Вашего семейного счастья?», банальные ответы: «Супружество – это труд и терпение! И, знаете ли, готовность уступать друг другу»; их общее фото с Олегом, ее фотографии в модельном доме в рабочем кабинете, на подиуме в окружении моделей. Кстати, фотографии получились очень даже ничего – она на них выглядит хрупкой и молодой (на самом деле ей тридцать восемь). В общем, ее журнальный образ отвечает законам жанра, и она выглядит, как подобает известному дизайнеру и редактору модного издания. Пролистав журнал, Маша отложила его в сторону и решила переодеться. И хотя дома она в основном ходит в брюках и удобных пуловерах, сейчас ей захотелось надеть платье. Все-таки елка. Все-таки Новый год. Маша надела то самое «черное маленькое платье», в котором снималась для интервью (таких черных платьев у нее в шкафу собралось великое множество – она со счета сбилась; удобно – подбираешь к платью удачные туфли и сумку, и вперед! к покорению жизненных вершин готова!), забрала длинные русые волосы в гладкий пучок, подкрасила губы, − все! Из зеркала на нее смотрела «девушка средних лет» (последнее определение, вообще говоря, является спасительной, сердобольной формулировкой, потому что так можно сказать и о тридцатилетней девушке, и о той, которой слегка за сорок, а также сильно под пятьдесят, средних и все тут, не ваше дело!). Сама Маша, смеясь, говорила об этом так: «Я прошла долгий путь от джинсов и бисерных фенечек до маленького черного платья, и мне комфортно в этом возрасте элегантности».