Снайперская «элита» III Рейха. Откровения убийц (сборник) - стр. 13

– А вы поможете раненым полякам? – задал я наивный вопрос.

– Извини, парень, но твои поляки уж на твоей совести будут! Нам приказали помогать только немцам, – ухмыльнулся мне один из медиков. Видимо, он уже услышал, что я проявил особенную меткость в этом бою.

Меня снова затошнило, но я сдержался. Рядом со мной стоял Михаэль. Посмотрев на него, я понял, что его тоже покоробили слова медика. Но Михаэль молчал.

Осмысливать происшедшее было некогда. Раздался приказ преследовать отступающих поляков. Мы устремились вперед, переступая через тела врагов, через трупы наших товарищей. Некоторые из поляков были еще живы и не прекращали стонать. Мы с Михаэлем едва не споткнулись о тело польского солдата, который истошно орал, оставшись без обеих ног.

– Ему никто не поможет, он будет долго мучиться, – тихо сказал Михаэль и направил на поляка свою винтовку.

После нескольких секунд колебаний Михаэль выстрелил. Меня снова затошнило. Но в той ситуации поступок Михаэля был действительно проявлением милосердия. Посмотрев на него, я увидел, что Михаэль весь трясется.

Наши танки гнали польскую кавалерию и остатки пехоты до самого пригорода Калица. При этом пулеметы танков не умолкали. Мы следовали за танками и тоже периодически делали выстрелы. Время от времени какой-нибудь отряд отступающих поляков занимал по пути более-менее удобные для обороны позиции, и тогда завязывался короткий бой. Но они были обречены. Они ничего не могли сделать против лавины наших танков. В результате весь наш путь к городу Калицу был усеян трупами лошадей и людей. На окраине мы получили приказ остановиться. Тут же я услышал рев самолетов. Наши бомбардировщики летели бомбить город.

Поговорив с нашим лейтенантом, сержант Бергер сказал нам:

– Мужики, теперь вы можете отдохнуть, пока наша авиация окончательно не уничтожит польскую артиллерию в северной части города. – Он улыбнулся: – Вы вполне заслужили хотя бы короткий отдых.

Мы все уселись прямо на траву. Однако наш сержант не хотел, чтобы у поляков был хоть малейший шанс застать нас врасплох. Поэтому четырех из нас он выставил в караул. Я оказался в числе этой четверки. Мы устроились за валуном на небольшом холме, находившемся рядом с местом, где расположился взвод. В бинокль мне был отлично виден пригород Калица. Я рассматривал одноэтажные дома, которые выглядели гораздо менее добротными, чем у нас в Германии. Что-то заставило меня подумать о собственном доме, о семье. Моему сыну шел уже второй год, а я даже не видел, как он делал первые шаги. Я вспомнил Ингрид. Я снова вспомнил слова матери о том, что я не должен быть излишне храбрым, должен беречь себя. Все это заставило меня отвлечься от мыслей и сосредоточиться на наблюдении. Это было самым правильным, если я хотел остаться целым.