Сначала повзрослей - стр. 3

Силы будто внезапно куда-то уходят, и я оседаю на землю. Слёзы брызгают из глаз, обжигая щёки.

Мне больно. Мне страшно. И хочется домой к бабушке в наши Старые Синички, где все знакомы и доброжелательны.

Достаю телефон, пытаясь по картам определить своё местоположение, но, как и следовало ожидать, сеть тупит. То виснет, то вроде бы мелькают координаты и карта “бежит” на экране, находя точку моего местоположения.

— Блин, — перезагружаю карту снова и снова, а потом мне вдруг кажется, что я слышу голоса.

Только не это, Боже!

Подскакиваю на ноги и бегу просто куда получается. Кроссовки скользят по сырой траве, ног уже не чувствую, раненые ладони саднят.

И вдруг выскакиваю к дороге. Темная узкая полоса асфальта тянется между двумя чернеющими стенами деревьев лесопосадки.

Приступ радости сменяется тревогой. Уверена, Руслан с друзьями предусмотрят и этот вариант, поэтому прячусь у кромки в деревьях снова.

Через какое-то время вижу свет фар. Он приближается. Машина мчится на скорости, но у меня уже нет выбора. Думаю, придурки бы не гнали в поисках меня, а скорее ехали бы неспешно, присматривались.

Выбегаю на дорогу и выставляю руки. Зажмуриваюсь от страха, когда слышу визг колёс.

Мне уже всё равно, кто в машине. Только бы не бросил тут.

— Ты совсем дура? — слышу низкий мужской окрик.

Ноги подкашиваются, и я падаю на колени.

— Ты куда под колёса-то бросаешься?

В свете фар вижу только фигуру. Высокий, крепкий, здоровенный мужчина.

— Пожалуйста, — жалкий всхлип рвётся из горла, — пожалуйста, помогите. Заберите меня.

2. 2

Герман

— Гермыч, он ему действительно там днище похерил. Я не знаю, из какой задницы этот Прохоров достал свою корочку сварщика, но владелец крузака очень недоволен.

Сжимаю руль пальцами. Дебилы, блядь. Не могут в элементарных вещах сами разобраться. И нахера я держу на сервисе управляющего, если он по каждой мелочи мне наяривает в любое время дня и ночи?

— Рома, ну так разрули, ты там для мебели, что ли? Хозяину автомобиля выплати неустойки и проведите бесплатный ремонт, вызови Степаныча, закрой ему двойную за допсмену. А Прохорова пробей по базе. Если просто налажал — уволь, если мошенничает — мне скажешь, я разберусь.

— Окей, понял, — Рома прощается и отрубается.

Давлю на газ. Ехать осталось до города около получаса. Жрать хочется — аж кишки на узел завязываются. Может, тормознуть где на заправке, хоть кофе взять? Дома же тоже хоть шаром покати, и готовить будет влом, и заказать уже поздно.

Трасса узкая, тянется лентой между двумя тёмными завесами из деревьев. Хвойники стоят такими же тёмно-зелёными, как и летом, а вот когда едешь через лиственные — красота. Будто в огне всё, в золоте. Только не горят, а глаз радуют. То золото, то красное, то бордовое всё полосами. Но это днём я ехал. А сейчас темно и хвойники — как стены вдоль дороги. Забор.