Смысл жизни человека и вселенной. Философия религии и науки - стр. 61
О какой независимости можно вести речь, если в эти времена практически весь мир являлся «провинцией» Римской империи? Нет, господа, это борьба носила религиозный характер, а по сути дела являлась борьбой за верховную власть и за право назначать кесарей Рима духовной властью Синедриона. Иудея желала уничтожить языческое многобожие и возвести иудаизм в ранг высшей религии. Ели бы Синедриону удалось возвести Господа Израиля или даже Иисуса Христа в ранг высшего Бога, главенствующего над всеми языческими богами Рима, то и вся фактическая, реальная власть над народами Римской империи принадлежала бы иудеям. Это не требует объяснений. Первохристианские апостолы подчинились Синедриону. При такой подчиненности возведение Христа в ранг высшего Бога автоматически превращала Синедрион в главный религиозный орган мира. Римский Сенат не мог бы назначить никакого абсолютного императора Рима с неограниченной властью диктатора, если бы он не принес клятвенную присягу на верность Иисусу Христу. А так как Первоапостольская церковь была марионеткой Синедриона, то кесарь мира становился бы духовной марионеткой Синедриона. Ну, а что же представляли собой пограничные соседи Иудеи? Были ли они врагами еврейского народа или были его тайными и явными помощниками? Разберемся и с этим.
В начале христианской эры не было религии ислама и не было противостояния и вооруженной борьбы между евреями Иудеи и окружающими их семитскими народами не только Палестины, но и всего Ближнего Востока. Наоборот. Арабский мир сочувствовал борьбе Иудеи с Римской империей, втайне гордился мужеством, стойкостью и высочайшей отвагой и силой духа еврейских повстанческих войск и отрядов, которые в трудных ситуациях предпочитали совершать акты массового самоубийства, но никогда не сдавались регулярным войскам Римской империи. Чем объяснить эту тайную любовь пограничных арабских народов к еврейскому народу Иудеи? Ответ очевиден: «Не было ислама, арабский мир не принимал многобожия развращенного языческого Рима и за неимением другой религии терпимо относился к иудаизму». Иерусалим имел храм Иеговы и в религиозные праздники его посещали не только праведные иудеи, но и арабы из окружающих стран, кто из любопытства, а кто ради торговли. Мекки еще не было, и Иерусалим был религиозным центром не только иудеев, но и всего арабского населения древней Палестины. Сами-то иудеи считали арабов Востока своими неполноценными родственниками или телесной отраслью Исмаила и не спешили обращать их в праведных служителей своей религии. Но если бы Синедрион занял почетное место духовного ядра Римской империи, а языческие боги были признаны ничтожными по сравнению с Господом Израиля, то ничто не мешало внедрить в арабский мир религию поклонения Иисусу Христу, как пророку Господа Израиля, распятому на кресте по воле языческого Рима. Но Господь Израиля не победил Рим, и вместе с еврейским народом был вынужден две тысячи лет жить в рассеянии среди других народов и наций мира, установив жестокую кагальную систему внутренней организации еврейских анклавов.