Смутные годы - стр. 12
– Указ государя исполнить! – холодно сказал князь Михаил заместничавшим воеводам, чтобы те поняли – никаких уступок не будет. – Готовтесь к походу… Всё, господа!
Лыков и Барятинский молча вышли из воеводской.
На Лисовского они выступили раздельно, двумя полками. К Суздалю их полки подошли ночью и с двух сторон ворвались в посад. Всполошив выстрелами весь город, они смяли передовые заслоны гусар и пробились к крепости. Но тут Лисовский собрал весь свой полк в один кулак и стремительно ударил конной атакой по пехоте князя Лыкова. Он опрокинул её и выбросил из города. Такая же участь постигла воинов Барятинского.
Потрёпанные русские полки бежали, спасаясь по лесам от полного разгрома. В Александровскую слободу они вернулись раздельно, так же как и уходили.
Князь Михаил, раздосадованный на воевод, не стал выяснять причины поражения и передал дело в Дворцовый приказ: для проведения сыска и разбора его дьяками.
К высоким деревянным воротам царских хором, построенных в Александровской слободе Иваном Грозным, подкатила пара под охраной верховых стрельцов. Кучер остановил лошадей: «Тпр-р, родимые!» – и соскочил на плотно утоптанный снег, цепко придерживая концы длинной уздечки.
Стрелецкий десятник заглянул в сани, где дремал воевода, и громко окликнул его: «Приехали, Григорий Леонтьевич!»
– А-а, уже! – отозвался Валуев, с трудом открывая слипшиеся веки.
Он окинул взглядом высокую каменную стену и не сразу сообразил, куда же их занесло-то.
Валуев любил ездить по делам в санях. Давно и безвозвратно связал он себя со службой государю, стал привычен ко всем её тяготам и, бывало, по нескольку дней не слезал с коня в больших походах. Но как только выдавалось затишье, на коня он не садился. В этом неприятии верховой езды чувствовались глубокие наследственные корни его предка из Литвы, Окатия, выехавшего в Московское княжество ещё три века назад. Окатий верно служил великому князю Ивану Калите, за что получил от него чин боярина и вотчинки, а среди них и малое село Валуево на тихой, заросшей вязами речке Ликовке, что впадала в грязную Пахру.
– Мирошка, давай во двор! – крикнул он кучеру. – И вы тоже! – приказал он стрельцам.
От ворот к возку подошёл сотник в огромном тулупе, с большим пистолетом, засунутым за широкий кушак, и строго спросил: «Кто такие?» Но, узнав думного дворянина, он неуклюже захлопотал, побежал к караульным: «Пропускай, пропускай!»
Мирошка снова вскочил на коренную, стегнул её плетью, и возок так дёрнуло, что Валуев невольно лязгнул зубами и сердито сплюнул: «Ну ты, пёс шелудивый!..»