Смотрящий в пустоту - стр. 4

А что такое реальность? Как мы её оцениваем и понимаем что это именно она? Пятью органами чувств? Но это так мало. Мы даже не можем видеть свет, мы даже не знаем точно что это такое. Мы не знаем что такое время! А ведь это так просто! Его, времени, просто нет. Условность, придуманная человеком. А мы живём в этой условности. А если остановить эту условность, то, что мы увидим? Я видел свой мир. Пусть он был невелик, но он был моим и гораздо реальней чем то, что я видел в окружающей меня повседневности.

Я сидел над обрывом свесив ноги, внизу текла река, бурная, холодная, нежно убаюкивающая своим пением. Над рекой был тот миг, когда непонятно рассвет это или закат. Солнце, как весной, ласково касалось моей кожи и от этого становилось так легко и приятно. Повседневная суета от такого касания сразу испарялась.

Позади была небольшая полянка с ровной, мягкой, как будто подстриженной зеленой травкой. Словно шёлковая простыня трава приглашала прилечь и отдохнуть. Поляну полумесяцем окружал непроходимый лес. Ветви деревьев так сплетались между собой, что создавали живую стену. Но, когда я подходил к этой стене, она расступалась приглашая меня шествовать в непроходимую для других чащу.

Рядом сидел большой серый волк, глаза его были почти человеческими. Мы часто сидели над обрывом прижавшись друг к другу. Разговаривать нам было незачем, наши мысли переплетались между собой и мы знали всё то, о чём думает другой. Да и привычка разговаривать с животными, наверное, сохранилась только у людей в нашем мире, которые забыли о существовании такого умения, как мыслеречь. Трудно представить, что животные станут говорить голосом, как люди. Они просто общаются мысленно и доказывать обратное никому не собираются.

Но с моим волком всё было иначе. У нас даже отпадала потребность в чтении мыслей. Волк знал то, что знаю я. У нас с ним был своеобразный ритуал, когда я приходил в этот мир, то мы сидели и обменивались мыслями и всем наработанным опытом. Он был словно сторож моей памяти и опыта. Я всё передавал ему, чтобы ничего не забыть. Но возвращаясь в свой реальный мир я едва мог вспомнить, что же конкретно я ему рассказал и передал.

Наверное, нас нельзя было назвать друзьями, это было нечто совсем иным, чем человеческое понимание дружбы. Каждый был готов умереть за сидевшего рядом. Иногда мне казалось, что этот волк и есть я сам. Иногда, что он знает обо мне гораздо больше, чем я сам.

Я всегда уходил в своё «убежище», когда мне становилось невыносимо грустно или необходимо было сохранить важные мысли, которые я не смог бы восстановить на следующий день. Мне казалось, что рано или поздно я смогу прийти в свой мир и вернуться обратно с тем багажом оставленных мыслей и знаний, которые я добыл скитаясь по реальности. Но реальность упорно не желала отступать и отдавать бразды правления. Мне казалось, что я очень многого не помню.