Смотри не перепутай, дракон! - стр. 12
Не прошло и минуты, как эти самые щеки свисали у мелкого пушистого тырителя до пола, став главным хомякообразующим элементом Сапы.
– Откуда он такой взялся? – спросила завороженно у Глафирии.
– Да прибился к нам… случайно.
– Слуф-файно?! – услышал её хома и обернулся, возмутившись таким поклепом. Пушистый встал на задние лапки, а передние упер в упитанные бочка. И продолжил обличительную речь с непередаваемым фундучным (из-за полных орехов щек) акцентом: – Я прифел фсего лишь на зимофку, но остался – из жалофти к вам! Понял, как у фас тут фсе запуфено с продофольственными запафами и рефыл остаться, чтобы эти самые запафы пополнять и сторофыть…
– Запущено – это как? – не поддалась на провокацию Графирия. – Когда не было твоих индивидуальных запасов, благодаря которым кладовые пустеют раньше, чем обоз успевает вернуться в город?
– Фто за грязные инсифуации? – натурально возмутился хома. – Да я фам тут запафы увеличил вдвое! Зафиточный замок сделал.
– Таки ты запасы увеличил, потому что спрятал половину и не выдавал остальным. Пришлось заказывать дополнительные партии, – сдала его с потрохами Глафирия.
Хомячок раздался от возмущения – еще немного и взлетит воздушным шариком – а потом враз сдулся. Махнул лапкой и помчался к своим кучкам, запихав в рот еще одну.
Защечная транспортировка в действии!
Мы с Глафирией внимательно следили, как он покидает спальню. И когда он вышел в коридор, ловко поднырнув в щель между половицей и створкой – только пушистую попу с сучащими коротенькими лапками мы и видели – как дух повернулся ко мне и сообщил:
– Обед будет в два, только через три часа, быть может, леди изволит прогуляться по замку?
Леди желает, леди изволит!
Глава 3
Глафирия, может, и не столь желала, но вызвалась сопровождать: то ли помогать чудной иномирянке не заблудиться, то ли следить, как бы я чего не учудила. Мы начали осмотр с величественного зала, где стены украшены портретами давно ушедших владетелей замка – предков Итвара Гилкраута. С полотен на меня смотрели аристократические лица, на многих из которых застыл отпечаток властности. Это была, я бы сказала, фамильная черта Серебряного рода, как прямые носы, решительный разлет темных бровей и расплавленный металл во взгляде.
Точно такой же отлив, белоснежно-инистый, был и у крыльев драконов, которых художники изображали парящими в небе. Но портретов в галерее было все же больше.
– О, а это лорд Эдвард, – сказала призрачная служанка, указывая на один из портретов. И, подбоченясь, хмыкнула: – Да… прадед нашего нынешнего хозяина любил устраивать балы, не то что лорд Итвар. Такой гуляка был, упокой Вышние его душу. Помнится, однажды летом устроил гулянья – съехались гости даже из столицы. И так случилось, что туфли лорда Эдварда начали танцевать сами по себе. А он в них – до упаду… И даже когда уже лежал – все ногами дрыгал… До сих пор никто не знает, как это произошло, – закончила Глафирия.