Смоленский нокдаун - стр. 13

Наш гауптман Шульце послушал эти разлагающие разговоры, а потом прогнал болтунов прочь палкой, пригрозив, что донесет на них в ГФП как на паникеров, подрывающих боевой дух победоносного вермахта. Не может быть, чтобы непобедимый германский солдат бежал от каких-то русских жидобольшевиков, какие бы панцеры те себе не настроили. Наша батарея уже подбивала считающиеся неуязвимыми Т-34 и КВ, и новый черт должен быть ничуть не страшнее двух старых. Кто из них прав – гауптман или «паникеры» – нам предстояло узнать в самое ближайшее время. Гауптман у нас идейный нацист, и по итогам восточного похода надеется получить большое поместье со множеством славянских рабов, а вот солдаты, которые рассказывали нам о «марсианах» – это простые немцы, заглянувшие в пасть самой смерти и увидевшие ее ужасный оскал.

Наши подозрения подтвердились очень скоро. Сегодня утром на самом рассвете к востоку от нас часто и мощно загрохотала русская артиллерия. Передовая позиция наших войск располагалась километрах в шести перед нами у деревни со странным названием Деменка, и, судя по грохоту канонады, она подверглась сильному обстрелу. У русских вообще тут все названия очень странные, о которые нам, честным немцам, теперь приходится ломать свои языки. Ну ничего, когда мы окончательно установим свою власть над этой землей, то непременно переделаем все местные названия на благозвучный для нас немецкий лад.

Отдельные пятнадцатисантиметровые снаряды залетали и на нашу позицию, левым флангом упирающую в небольшое, но топкое болотце, правым флангом в деревню, название которой переводится как Штейндорф, а по фронту ограниченную болотистым ручьем, который русские панцеры не должны пересечь ни при каких обстоятельствах. Болот, ручьев, речек и лесов в этом краю много, а вот дорог мало, и мы, как говорит гауптман Шульце, быть может, перекрываем одну из важнейших магистралей, вдоль которой «марсиане» сумеют ударить во фланг и тыл нашей второй армии, давящей сейчас большевиков на юг, или же уже наши панцеры, подтянутые с других участков фронта, ударят на восток в тыл вражеской группировке. Хотя, если задуматься, то если «марсиане» сумели с легкостью уничтожить 3-ю панцердивизию и основательно расколошматить 4-ю, быть может, попытка этого удара обернется для нас очередным конфузом. Но этого гауптман Шульце не говорил, это я сам додумал.

Кстати, о «марсианах». Незадолго до начала обстрела нашей позиции русскими пятнадцатисантиметровыми снарядами в воздухе почти на пределе видимости вдали от дорог над верхушками деревьев завис «марсианский» летательный аппарат с большим винтом сверху. Вчера один такой на малой высоте летал поблизости от наших позиций, и прилетевшие парой «эксперты» ничего с ним не смогли сделать – уж слишком легко он, вертясь почти на месте, увертывается от атак и в ответ с легкость сам огрызается из пушки весьма крупного для самолета калибра. В результате один наш истребитель оказался сбит, а один, дымя и подвывая мотором от обиды, улетел с повреждениями на свой аэродром. Вот и сегодня это завис над лесом, и никто его не гоняет. Во-первых – знают, что это опасно, а во-вторых – никому он там не мешает.