Смирись, девочка - стр. 44

У меня под ногами плывёт пол. Я не сразу сознаю, что там папа говорит после слов, что речь о том самом предложении. Выйти замуж за Кирилла?..

— Поспешу отказаться? — отчаянно хватаюсь за другие слова, которые всё-таки умудряются достучаться в моё сознание сквозь потом бессвязных мыслей. — То есть, я могу отказаться?

Папа вздыхает, обеспокоенно глядя на меня.

— Разумеется. Я не буду тебя ни к чему принуждать. Но неужели ты допускаешь, что я вообще стал бы заводить эту тему, не будь ситуация критичной? Я ведь сказал, что никогда не забуду, что этот человек тебя похитил и держал в плену, — он говорит серьёзно, с лёгкой горечью и даже резкостью.

Я киваю. Стараюсь отбросить лишние мысли и непонятную дрожь по телу при одном только представлении, что могу стать женой Кирилла. Настраиваюсь на бесстрастное выслушивание папы. В конце концов, я ведь всегда могу отказаться. Ничего не потеряю, если просто послушаю…

— Скажу честно, при любом другом раскладе я бы даже желал тебе такую партию. Богат, хорош собой, с мозгами, перспективами и совестью. Да, я даже сейчас признаю её наличие и верю, что он искренне жалеет о своём поступке. Но при этом всё равно не прощаю и от тебя этого не жду, а потому у меня к тебе другое предложение.

— Какое? — мой голос звучит хрипловато.

— Предлагаю воспользоваться ситуацией и обернуть всё только в нашу пользу. Это будет непросто, но у нас есть кое-какие лазейки. И главная из них — ты, моя девочка.

*********

Папа сказал, что Кирилл согласился подписать брачный договор на его условиях. Это, конечно, странно, учитывая, что в нём были выгоды только мне, а не ему… Но это, как и многое другое на последних встречах и разговоров новых сотрудников, утвердило моего родителя в догадке, что я не безразлична своему похитителю. Да, папа так и сказал, что Кирилл, скорее всего, влюблён и на этом можно сыграть.

Помню, как моё сердце взволнованно пропустило удар при этих словах. Помню, как пыталась отказаться от этой идеи — выйти замуж, но не подпускать к себе, вместо этого выжимая как можно больше привилегий, а затем подать на развод, оставив старшего сына Ковалевских, главу многих компаний и основного наследника бизнеса, ни с чем. Помню, как ужаснулась тому, с каким хладнокровием и чуть ли не с торжеством папа это предлагал…

Но, увы, помню и другое. Фамилии людей, которые уже потеряли работу, а некоторые — и единственный шанс на достойное будущее. Помню про «волчьи билеты», которых нещадно раздавали чуть ли не всем. Помню про наши финансовые и репутационные потери. Помню про перехвативших от боссов соперничество сотрудников, помню про беспредел в компаниях. Помню про то, что кое-где дело доходило уже и до крови, и раз папа дал мне понять, то ситуация точно слишком запущена. Возможно, даже больше, чем я представляю.