Смирись, девочка - стр. 34
— Более чем, — спокойно уверяю. — Пойдём на кухню, поедим, и я тебе всё расскажу.
Марина поспешно и безропотно встаёт. Ощущение, что она сейчас готова идти за мной куда угодно, лишь бы дал ответы.
Чувствует что-то… Волнуется… И, скорее всего, в первую очередь за отца. Она так предана ему, что я чуть ли не теряюсь от этого. Редко сталкивался с тем, чтобы в минуты опасности кто-то больше думал о благополучии другого, чем о собственном. Пусть даже этот кто-то — родной человек. Ведь Марина напугана до чёртиков, а в таком состоянии у многих именно своё состояние на передний план встаёт.
Где-то в подсознании глухо бьётся желание, чтобы однажды она стала так же предана мне. Чтобы отзывалась обо мне с такой же любовью, чтобы думала обо мне, чтобы стремилась…
Резко открываю дверь перед ней. Пора вернуться в реальность, причём обоим. Она ведь довольно безжалостна.
Действую скорее на автомате, разогревая еду и одновременно размышляя, какие у нас вообще есть выходы. Потому что про ситуацию лучше рассказать, когда есть хоть какое-то её решение. Ещё не хватало, чтобы девчонка отчаялась. Не знаю, как в таком случае себя поведёт, а ведь тут я за неё ответственен. И не стоит забывать ещё об Антоне, да и вообще о рисках, связанных уже с моей семьёй и нашими приближёнными.
Конечно, Марина ничего не сможет сделать. Даже если поддастся эмоциями и попытается расправиться со мной и сбежать — далеко не уйдёт. Да и опыт показал, что девочка в этом плане совсем беспомощна. Причём тогда я не готов был, теперь буду знать, что реакция может быть любой.
Поэтому сейчас я даже не возражаю, когда Марина сама берётся за посуду, выбирая себе порции. Нож в её руках острее того, что до сих пор на тумбочке у неё лежит. Ну или под подушкой… Не видел его давно, в общем.
— Твой отец отказался выполнять наши условия, — решаю не тянуть и сразу перехожу к сути, принявшись за свою тарелку.
Марина опускает вилку, так и не поднеся её ко рту.
— Вы требовали многое? — чуть тише спрашивает. Вижу по лицу, что удивлена.
— Нет. Просто он успел похитить Антона и чётко дал понять, что обмен пленников состоится только на его условиях.
Я бы и рад смягчить углы, но какой в этом смысл. Как оказалось, мы ни хрена не знаем Спицына. Но, по крайней мере, его дочь должна. Может, она и найдёт что-то логичное в такой его выходке, которая даже при наличии пленника у них, не снижает рисков для Марины.
Но она медленно кивает, явно взвешивая в уме мои слова. И, надо же, через некоторое время даже ест, вроде как спокойно.
Я следую её примеру — в конце концов, голод даёт о себе знать. Опустошаю тарелку довольно быстро, бросаю взгляд на Маринину, и вижу, что она тоже уже поела. Но из-за стола всё ещё не встала, сидит задумчивая.