Смешенье - стр. 94
Россиньоль танцевал, как криптоаналитик: безукоризненно, но холодно.
– Вы не поняли разговор про мыло, – сказал он Элизе.
– Там было что-то очевидное? Пожалуйста, объясните.
– Где, по-вашему, десять лет назад, во времена отравлений, придворные добывали мышьяк? Не собственным трудом, очевидно, ибо ничего не умеют. Не у алхимиков, которые выставляют себя святыми. У кого ещё, кроме алхимиков, есть ступки и пестики, чаны и реторты, а также доступ к редким ингредиентам?
– У мыловаров! – Элиза почувствовала, как наливается краской.
– В те времена некоторые прачки носили перчатки, – сказал Россиньоль, – потому что хозяйки отправляли их в Париж за мылом, в которое добавлен мышьяк. Этим мылом стирали мужу одежду, и яд проникал сквозь кожу. То, что герцогиня варит мыло у себя в поместье, не дань глупой традиции, а разумная забота о близких. Предлагая вам своё мыло и услуги своих прачек, она подразумевала, что, во‑первых, испытывает к вам тёплые чувства, во‑вторых, боится, что у вас есть недоброжелатели.
Элиза, не в силах ответить, через плечо Россиньоля оглядывала толпу. Не высмотрев д’Аво, она вынудила партнёра повернуться, чтобы обвести взглядом другую половину залы.
– Простите, сударыня, кто из нас ведёт? – спросил Россиньоль. – Кого вы ищете? Вспомнили недоброжелателя? Не торопитесь с исходной гипотезой – это частая ошибка в криптоанализе.
– Как по-вашему, кто?..
– Если бы я знал, то сказал бы сразу, хотя бы потому, что надеюсь ещё когда-нибудь покататься с вами в санях. Увы, мадемуазель, мне неведомо, кого подозревает герцогиня.
– Простите, нельзя ли вас прервать? – раздался за спиной Элизы мужской голос.
– Я ангажирована! – огрызнулась Элиза, ибо мужчины осаждали её весь вечер.
Однако Россиньоль перестал танцевать, отступил на шаг и низко поклонился.
Элиза обернулась и увидела, как Людовик XIV отвечает на поклон ласковой улыбкой. Он любил своего криптоаналитика.
– Ну разумеется, мадемуазель, – сказал король Франции. – Когда двое самых умных моих подданных беседуют между собой, я нимало не сомневаюсь в их ангажированности. Однако рождественскому приёму не пристала такая серьёзность!
Он как-то завладел Элизиной рукой и увлёк её в танец. Элиза не могла выговорить и слова.
– Мне за многое следует вас поблагодарить, – начал Людовик XIV.
– О нет, ваше величество, я…
– Вам никогда не говорили, что королю не перечат?
– Умоляю меня простить, ваше величество.
– Мсье Россиньоль сказал мне, что прошлой осенью вы оказали любезность супруге моего брата, – сказал король. – А, возможно, принцу Оранскому – тут нет полной ясности.