Смертный приговор - стр. 21
Никто не ответил, наконец Тина подняла руку.
– Я была в газетном архиве городской библиотеки и воспользовалась аппаратом для чтения микрофиш.
– У вас не было столько времени, – возразил Снейдер.
– Я отказалась от тренировки в стрельбе.
– Возможно, однажды она могла бы спасти вам жизнь.
– Я спортивный стрелок, – ответила Тина. – В Палермо этому учат первым делом.
– Шпигаты и копченый угорь, – пробормотал Снейдер. – Похоже, вы одна тут с яйцами. И что же вы выяснили?
Сабина улыбнулась про себя. Вообще-то ее не должно удивлять, что студентка юрфака с татуировками и пирсингом занималась спортивной стрельбой.
– Убийства «Многоножки» произошли в сентябрьские выходные четыре года назад, – начала Тина. – Неизвестный три дня удерживал семью на их собственной вилле и жестоко расправлялся с каждым по очереди.
– Состав семьи?
– Отец, мать, шестнадцатилетний сын, восьмилетняя дочь, собака и две кошки.
Снейдер соединил кончики пальцев перед лицом.
– А теперь я покажу вам, что убийца Centipede сделал с этой берлинской семьей. – Он взял пульт дистанционного управления и пошел к видеопроектору. – У логиков не возникнет проблем со следующими изображениями. Сопереживающим и впечатлительным нужно выработать определенную дистанцию и беспристрастность по отношению к жертвам и их родственникам, иначе с годами вы сойдете с ума.
Снейдер затемнил аудиторию, опустив с помощью пульта жалюзи на окнах, и включил проектор. Через несколько секунд появился первый снимок размером больше человеческого роста. Изображения на экране сменялись каждые десять секунд, превратившись в бесконечное диашоу.
Сначала Сабина решила, что это какая-то шутка, но потом поняла, что фотографии настоящие. Она почувствовала, как Тина рядом с ней вцепилась пальцами в стол. Сабина тоже напряглась.
Этих людей не просто убили, преступник расчленил их и, как пазл, сложил из частей тел абсолютно новое существо, недоступное человеческому сознанию. Этот симбиоз из скомпонованных частей тел на диване в гостиной имел ужасающее сходство с безобразным монстром-многоножкой. Отсюда и название. Кроме того, преступник включил в свое творение домашних животных и части кукол. Красные шторы были сняты с окон, закреплены на потолке гостиной и искусно задрапированы, как на театральной сцене, словно убийца хотел сказать: «Занавес поднят – добро пожаловать на мой спектакль!» Некоторые снимки походили на барочные картины маслом. Даже одежда подходила к заново сформированным телам. Все это выглядело как трехмерный жуткий паноптикум в исполнении спятившего Дали или Пикассо.