Смертельный рейс - стр. 13

– Ну это скорее демонстрация, нежели система. Члены РОВСа вступали добровольно во вновь организованный Русский корпус якобы для защиты русских эмигрантов от террора партизан Броз Тито. Хотя сам генерал Борбович от сотрудничества с немцами отказался. По крайней мере, на публике. В марте этого года шло формирование Русского корпуса и в Югославии, и в Болгарии. Но опять же, Лаврентий Павлович, я оговорюсь, что реальной военной силой это подразделение не является. Это скорее обозначение своей политической позиции. У нас имеется достаточно сведений о том, что бывшие царские офицеры из РОВСа пытаются сотрудничать с подпольем и партизанами. Есть случаи перехода линии фронта на нашу сторону с целью вступления в Красную армию. Но, увы, есть и активная антисоветская прослойка в руководстве РОВСа.

Шелестов шел по коридору, стараясь не поддаваться настроению. Да, воспоминания не очень приятные, но ведь он не только посидел в здешних подвалах, он ведь работал в этой системе и бывал в здании по служебным делам, являясь частью этого организма. Оставался он ей и сейчас, правда, в непривычном для себя качестве, но в разведке и не такое бывает. Разведка не терпит шаблонов.

– Разрешите, товарищ старший майор? – Шелестов по-военному вытянулся, хотя на нем был обычный гражданский костюм.

Платов поднял голову и посмотрел на вошедшего. Отношения не складывались, несмотря на то что группа уже не первый год успешно выполняла очень сложные задания. Ни одного провала, ни одного срыва. Но трудно было переступить через себя, через обиду, незаслуженное недоверие, о котором хоть и знали немногие, но от себя свой стыд не скрыть. Шелестов с большим уважением относился к профессионализму Платова, к его уму и таланту чекиста, но все же не мог простить тех слов, с которыми освободили из-под стражи его самого, Буторина, Когана и Сосновского. «Помните, что обвинения с вас не сняты и что в любой момент вы можете вернуться в камеру».

– Прошу, Максим Андреевич. – Платов сделал рукой приглашающий жест, указывая на стул у приставного столика.

Но сесть Шелестов не успел – в кабинет быстрыми шагами вошел Берия. Окинув колючим взглядом фигуру Шелестова, нарком прошел в угол и уселся на диван под плафоном настенного светильника. Побарабанив пальцами по подлокотнику кресла, он спросил:

– Как Буторин? Выздоравливает?

– Так точно, – ответил Шелестов, продолжая стоять. – Рана зажила, но для полного восстановления нужно, чтобы рассосались рубцы и спайки в мышечной ткани. Он усиленно разрабатывает ногу, много ходит под присмотром врачей.