Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха - стр. 1
© Ю. В. Емельянов, 2014
© Книжный мир, 2014
Пролог
24 октября 2006 г. во время празднования 10-летия одного московского издательства, состоявшегося в помещении ЦДРИ, я познакомился с художником Юрием Архиповичем Походаевым, который когда-то писал портрет Маршала Советского Союза В. И. Чуйкова. Юрий Архипович рассказал, что в перерывах между сеансами маршал вспоминал наиболее интересные события своей жизни. Одним из таких он считал свою встречу со Сталиным, которая состоялась в 1945 году после окончания войны на черноморской даче. По словам Чуйкова, Сталин лично вышел к воротам дачи, чтобы встретить его, а затем долго беседовал с ним.
Судя по словам Ю. А. Походаева, маршал ничего не рассказал ему о содержании этой долгой беседы, а потому художник прибег к домыслам, которые свидетельствовали о его незаурядной творческой фантазии и не слишком хорошем владении историческим материалом. Поэтому остается лишь догадываться, о чем могли говорить Генералиссимус Советского Союза и прославленный генерал. Разумеется, В. И. Чуйков мог немало рассказать о боевых делах своей легендарной армии. Но не исключено, что особый интерес для Сталина представляли воспоминания военачальника о событиях, которые разыгрались на его берлинском командном пункте 1 мая 1945 года.
В это время далеко не все в мире знали о том, что вскоре после полуночи 1 мая 1945 года в Берлине произошли события, которые затем были многократно описаны в мемуарах и книгах по истории, а также были изображены, по меньшей мере, в десятке отечественных и зарубежных фильмов. Восстанавливая их по свежим впечатлениям, военный корреспондент П. Трояновский писал, что в ночь на 1 мая «на участке части полковника Смолина вдруг появился немецкий автомобиль с большим белым флагом на радиаторе. Наши бойцы прекратили огонь. Из машины вышел немецкий офицер и сказал одно слово: «Капитуляция…» Его поняли, приняли и проводили в штаб. Офицер заявил, что вновь назначенный начальник генерального штаба генерал Кребс готов явиться к советскому командованию, чтобы договориться о капитуляции берлинского гарнизона. Советское командование согласилось принять Кребса…»
За месяц до этого Геббельс, комментируя назначение генерала от инфантерии Ганса Кребса начальником генерального штаба сухопутных сил Германии, записал в дневнике, что тот «был нашим военным атташе в Москве». В Берлине хорошо знали и о примечательном эпизоде из московской деятельности Г. Кребса. Исполняя обязанности военного атташе, Г. Кребс присутствовал на проводах министра иностранных дел Японии Мацуока после подписания советско-японского договора о нейтралитете. Стремясь подчеркнуть верность СССР взятым на себя обязательствам по этому договору, И. В. Сталин и В. М. Молотов лично прибыли на вокзал и тепло приветствовали Мацуоку. В то же время советские руководители постарались здесь же продемонстрировать свою готовность соблюдать и договоры 1939 г., подписанные между СССР и Германией.
В правительственной телеграмме в Берлин посол Германии Фридрих Вернер Шуленбург писал 13 апреля 1941 г., что, во время церемонии проводов, И. В. Сталин «громко спросил обо мне и, найдя меня, подошел, обнял меня за плечи и сказал: «Мы должны остаться друзьями, и Вы должны теперь всё для этого сделать!» Затем Сталин повернулся к исполняющему обязанности военного атташе полковнику Кребсу и, предварительно убедившись, что он немец, сказал ему: «Мы останемся друзьями с Вами в любом случае». Комментируя эти слова Сталина, Шуленбург писал: «Сталин, несомненно, приветствовал полковника Кребса и меня таким образом намеренно и тем самым сознательно привлек всеобщее внимание многочисленной публики, присутствовавшей при этом».
Удивительным образом, через четыре года после этого эпизода бывший германский военный атташе Ганс Кребс направлялся на командный пункт бывшего советского военного атташе Василия Чуйкова, чтобы обратиться через него к И. В. Сталину с предложением мира, который Германия вероломно нарушила почти четыре года назад вопреки настойчивым усилиям СССР.