Смерть знает твое имя - стр. 49
– Все равно это похоже на тоси дэнсэцу.
Óни: Возможно. Но здесь не замешаны мстительные призраки. Первый крупный выигрыш Накагавы-сана – больше миллиона иен – рассыпался по всему полу. Владелец зала патинко распорядился отдать его жене Накагавы-сана как наследнице, и она смогла раздать часть долгов мужа. Можно сказать, что Накагаву-сана настигла его карма. Однако в жизни ведь нередко случается такое, что и расскажешь кому – не поверят.
– Это точно… – пробормотал себе под нос Александр, складывая газету.
– Наш фирменный пудинг из заварного крема, пожалуйста. – Официантка с едва слышным стуком поставила перед ним тарелочку с колыхавшимся на ней политым жидкой карамелью десертом и еще одну чашку кофе. – До: зо. – Девушка поклонилась.
– Спасибо вам большое.
Когда она отошла в сторону, он отправил в рот ложку пудинга и запил его кофе – благодаря приторной карамельной сладости горечь напитка притупилась. Он почувствовал, как на него накатила теплой волной признательность официантке, и тут же пожалел, что в Японии не принято оставлять чаевые. Его мысли между тем не переставая крутились вокруг бармена по фамилии Óни, или как там его зовут на самом деле. Допустим, он его разыщет и это окажется его старый знакомый – на данный момент у Александра не было никаких веских оснований, чтобы утверждать, что это именно он, кроме смутного предчувствия, которое вполне могло его обманывать. Захочет ли тот вообще с ним разговаривать? А если захочет – что он ему расскажет? Александр, несколько лет проработавший в японском The Bank of Nagoya, слишком хорошо знал, как виртуозно умеют японцы с вежливой улыбкой уходить от прямого ответа на вопрос, если по какой-то причине им не хочется на него отвечать.
«Что, если…» От неожиданного предположения у Александра внутри все похолодело. Что, если полиция, а вслед за ней и журналисты подозревают бармена из Икэбукуро в совершении всех этих ужасных преступлений? Судя по всему, других подозреваемых у них не было, равно как и свидетелей, а испуганный Аодзаки, которого Александр представлял себе как типичного тщедушного салари-мана[73], уж точно не подходил на роль жестокого убийцы. Он зачерпнул еще одну ложку пудинга. За окном кафе, в сгущавшихся сумерках, освещенных огнями фонарей и неоновой рекламы, мельтешили холодные капли дождя и спешили по своим вечерним делам люди. Его взгляд выхватил из потока прохожих молодую женщину с прозрачным зонтом, в короткой куртке с пушистым меховым воротником, короткой юбке и красных туфельках на высоком каблуке. Женщина явно мерзла и пыталась поплотнее закутаться в куртку, но зонт мешал ей и норовил выпасть из рук. Она спешила, и ее ноги в тонких колготках телесного цвета казались совершенно голыми и беззащитными, словно она убегала от кого-то, преследовавшего ее на темных улицах.