Смерть волкам. Книга 1 - стр. 33

– Если я спрашиваю, надо отвечать, – услышал Тальнар его голос сквозь звон в голове. Держась за висок, он посмотрел на Кривого Когтя (тот расплывался перед его глазами) и кивнул:

– У меня всё отлично, вождь.

– Правда?

– Абсолютно, – кивнул Тальнар. Кривой Коготь широко улыбнулся:

– Это очень хорошо, Тальнар. Потому что у меня для тебя есть дело.

– Я сделаю всё, что ты прикажешь, вождь, – монотонно ответил Тальнар, глядя на костёр за спиной Кривого Когтя. Вокруг костра сидела небольшая группка оборотней, которые доедали то, что осталось после трапезы охотников и вожака. От костра вверх, прямо в лазуритово-синее вечернее небо, подпрыгивали искорки.

– Через неделю ты станешь волком, – сказал Кривой Коготь. – Ты знаешь, что некоторые волки умирают в своё первое полнолуние?

– Да, мой вождь, я знаю, – негромко ответил Тальнар, по-прежнему глядя на костёр. Кривой Коготь схватил его за шею:

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Ты хочешь умереть, червяк?

Тальнар не смог бы ответить на этот вопрос по двум причинам: во-первых, он и сам этого не знал, а во-вторых, пальцы Когтя слишком уж сильно сдавили ему горло. Но Кривой Коготь ответил сам:

– Тебе будет лучше, если ты помрёшь.

Тальнар смог выдавить несколько слов:

– Я… я не знаю, мой вождь.

Кривой Коготь отпустил его.

– Ты будешь превращаться не здесь. Иди в деревню Хорсин и обрати там как можно больше жителей, лучше всего молодых. Не кусай слишком маленьких детей – помрут в первое же полнолуние.

Должно быть, Тальнар выглядел ужасно в этот момент, потому что рыжие усы Кривого Когтя поползли вверх над красными губами и блестящими зубами:

– Да, парень, правильно, радуйся – вся деревня тебе.

– Да, – прошептал Тальнар, – да, я рад, очень рад.

– Вот и хорошо. Через неделю я посмотрю, стоишь ли ты чего-нибудь, кроме моего плевка.

С этими словами он плюнул ему на воротник.

Тальнар вспоминал каждое слово из этого разговора через неделю, когда шёл к Хорсину заросшими лесными тропинками, которые путались и сплетались между собой, а порой и вообще исчезали в густой высокой траве и опадающих листьях. Он знал, как идти к Хорсину – всё-таки он гулял по этому лесу всю свою жизнь. Туда идти было ближе, чем к Станситри, но Тальнар особо не спешил – если уж ему не удастся предотвратить то, что случится, то хотя бы отдалить это он может. Он вышел из лагеря рано утром в полнолуние, когда было ещё темно, и около десяти часов утра подошёл к небольшому ручью, который вытекал из одного из озёр и ближе к Хорсину, распухнув от многочисленных ручейков и ключей, становился речкой под названием Пчелиная, собственно на которой и была сто лет назад основана эта деревня. С утра было прохладно, но вскоре выглянуло солнце, и воздух нагрелся, почти как летом. Тальнар подошёл к ручью, опустился перед ним на траву и ополоснул холодной водой разгорячённое лицо и исцарапанные ветками кустов руки.