Смерть в прямом эфире - стр. 46
Вэл выскальзывает в обычную для столь позднего часа посреди пустыни прохладу. Вот бы еще дом не высился так неотвратимо… Если бы можно было оказаться там, где его не видно. Там, где его не слышно.
Шагая вдоль дороги, Вэл оставляет позади минивэн большого семейства и арендованный автомобиль Айзека, жалея, что у нее нет ключей. Тогда она запрыгнула бы в машину и вернулась обратно на ферму, к знакомой и привычной жизни.
Стоит ли пытаться вновь обрести воспоминания, от которых мозг с таким трудом избавился? Поездка была ужасной затеей. Вероятно, причина, почему Вэл никак не могла вообразить приятную и счастливую встречу с матерью, кроется в том, что подобного сценария и не существовало. Только не спустя столько времени.
Левая ладонь зудит. Вэл чешет ее, проклиная сухой воздух, раздражающий покрытую шрамами кожу. Затем делает глубокий вдох, стараясь успокоиться. Для всего есть объяснение. Прикосновения во сне – это попытка подсознания обработать информацию о начавшемся воспалении. А сквозняк просто залетел наверх через щель в приоткрытой входной двери. Кровать же… Наверное, после длинного и тяжелого дня, полного потрясений, Вэл так вымоталась, что уснула в постели, а о перетаскивании одеяла и подушек в гардеробную только подумала.
Всё в порядке. Здесь безопасно. Она…
Она уже не одна.
Чья-то фигура маячит прямо впереди. Темный силуэт на фоне черноты ночи кажется проемом в иное измерение, где полностью отсутствует свет. Очертания выглядят такими знакомыми. Сердце понимает, кто это, раньше мозга. Из груди невольно вырывается животный стон страха и боли, а потом…
Фигура шевелится, и становится ясно, что с плеч свисают не полы плаща, а одеяло. На стеклах очков отражается блик.
Айзек. Это Айзек, а не… Кто? Кого Вэл себе вообразила?
Он машет ей в безмолвном приветствии. Обхватив себя руками, она ускоряет шаг. Несмотря на скудный наряд, состоящий из длинной футболки и ботинок, было бы странно проигнорировать дружелюбного Айзека. Возвращаться же к себе в комнату совершенно не хочется. Пока нет.
Он завернут в одеяло. Видимо, взял его с кровати. Интересно, смогло бы оно своим теплом прогнать воспоминания о ледяном запахе, который до сих пор щекочет нос, першит в горле, словно слизь, которую не откашлять?
Айзек указывает вверх, на Млечный Путь, безудержно разлившийся по бархатной черноте неба.
– Даже не помню, когда в последний раз видел столько звезд.
– На ферме почти так же красиво. Хотя я редко засиживаюсь допоздна, чтобы понаблюдать. И еще реже брожу неизвестно где посреди ночи.
– Кошмары мучают, – тихо произносит Айзек.