Смерть в прямом эфире - стр. 17
– После чего? – она отчаянно старается удержать троицу из прошлого. Другого шанса приоткрыть давно захлопнутые двери в детство может и не представиться. А даже если не удастся вновь получить свои воспоминания, сгодятся и чужие. Заимствованные воспоминания отлично подходят к ее заимствованной жизни. – Вы должны ехать прямо сейчас? Чтобы успеть на ту встречу?
– Не беспокойся на этот счет, – говорит Маркус. – Никто не ожидает твоего присутствия, потому что… ну, никто не знал, где тебя искать. Кроме того, встреча проводится в аудиоформате. Подкаст или что-то вроде того, – он небрежно взмахивает рукой, демонстрируя пальцы без украшений: лишь на безымянном заметна предательская полоска от недавно снятого обручального кольца. За этим скрывается история, которую Вэл очень хочет узнать. Она хочет узнать истории всех троих. И еще больше хочет узнать собственную историю. – Тем более, раз ты ничего не помнишь, то и причины ехать с нами у тебя нет, – мужчина кривится, явно жалея о выбранных словах. – Конечно, не считая возможности встретиться со старыми друзьями! Но мы обязательно организуем встречу потом, в более удобное время.
Поза Айзека кажется напряженной: каждая мышца его тела напружинена, точно он сдерживается. Чтобы не уйти? Не сболтнуть лишнего? Не взять снова за руку Вэл?
– Мы правда все вместе снимались в детской передаче? – она никак не может поверить в это. Папа никогда не позволял ей смотреть телевизор. Она оглядывается на крыльцо, которое ведет к единственной безопасной двери, и вздыхает. Нельзя ни уйти с похорон отца, ни попросить бывших приятелей остаться. – Обещайте, что позвоните мне. У меня нет телефона, но я дам вам номер Глории.
– Конечно! Мы… – начинает Маркус, но Айзек его перебивает:
– Твоя мама уже знает?
– Что? – резко оборачивается к нему Вэл.
– Про смерть твоего отца.
– Моя мать… – она натягивает рукава ниже, закрывая следы от старых ожогов на запястьях и жалея, что нельзя спрятать и кисти тоже. – Она погибла.
Айзек недоуменно хмурится, затем широко распахнутыми глазами переглядывается со спутниками, точно в поисках поддержки.
– Кто тебе такое сказал?
– Папа.
Вот только… Он говорил, что родственников больше нет. Это не всегда означает, что они все мертвы. Сердце Вэл начинает биться чаще.
– Я видел ее пару лет назад, – Айзек выкладывает правду осторожно, словно ставит банку с тунцом перед дикой кошкой. – Она как раз живет неподалеку от того места, куда мы едем. Если хочешь, я могу выяснить ее адрес и номер телефона.
Папа солгал.
Солгал, не говоря при этом неправды. Просто позволял верить в обман все прошедшие годы, хотя