Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! (сборник) - стр. 67

Эплби снова принялся ходить по комнате.

– Ну-с, – несколько вызывающе осведомился Додд после недолгого молчания, – что вы намерены делать дальше?

– Думаю отправиться на прогулку. Но сначала вот что. Вы можете нынче утром уделить мне еще немного времени? Так вот, я хочу, чтобы вы вызвали Поунолла в столовую Амплби и сняли с него формальные показания. И мне бы хотелось, чтобы эта процедура заняла больше получаса.

Гостиная мистера Раймонда Поунолла оказалась ничем не примечательной комнатой. Книги выглядели серо и однообразно и перемежались непереплетенными журналами, которые от этого казались еще незаметнее. Несколько картин на стенах изображали античные статуи – стандартные репродукции, где мраморные фигуры помещались на однотонном черном фоне. Расцветка ковра была уныло-синей в сочетании с резким черным.

Эплби интересовал именно ковер. Уверенный, что его владелец находится в цепких лапах Додда, он прополз по нему с той же тщательностью, как и хозяин ранним утром. Перво-наперво он изучил узор, представлявший собой огромные цветы, затем, следуя за рисунком, убедился, что осмотрел каждый сантиметр поверхности. За двадцать минут инспектор прошелся по всему ковру. И не обнаружил ничего.

Он выпрямился, сел в кресло и задумался. Внезапно Эплби вздрогнул: после ночных приключений он стал очень восприимчив к холоду. К холоду. Он оглядел комнату. Этим довольно блеклым и, несомненно, прохладным утром все окна в гостиной Поунолла были распахнуты настежь. Эплби возобновил поиски, согнувшись над ковром, на сей раз не всматриваясь, а принюхиваясь… Через несколько минут он вскочил на ноги и направил одного из филеров с запиской к Додду. Ему нужен был еще час. Затем он снова занялся ковром.

Бледно-синий цвет почернел. На восьми симметрично расположенных участках узор совсем недавно изменился. И оттуда же доносился едва уловимый запах чернил. Восемь мазков платком дали совершенно одинаковые результаты: на платке темнели пятна туши.

– Вот так штука! – пробормотал Эплби и стал копаться в стопке конвертов на письменном столе Поунолла. Вскоре он вернулся к ковру с маникюрными ножницами.

В номере «два-шесть» в Суррейском дворике собралось извечное студенческое братство. Мистер Дэвид Пеннифезер Эдвардс, студент-старшекурсник колледжа Святого Антония и хозяин апартаментов, расположился напротив горящего камина вполне удобно, по его словам, на огромном томе «Второй аналитики» Аристотеля, наблюдая за приготовлением простого утреннего напитка, состоявшего главным образом из молока и мадеры. Мистер Мишель де Германт-Креспиньи, тот самый херувим-псаломщик из трапезной, разлегся на просторном подоконнике с перевернутой «Англосаксонской литературой» Свита на животе. Мистер Хорас Китченер Бакет, стипендиат колледжа, довольно рассеянно раскладывал пасьянс, используя при этом четыре колоды карт и все свободное место на полу вокруг стульев и столов. Все трое развлекали себя беседой.