Смерть придёт на лёгких крыльях - стр. 30
Меджай хотел добраться до гарнизона побыстрее и доложить о произошедшем командиру Усерхату. Вынужденные промедления расстраивали. Почему-то внутри было четкое ощущение, что он не успевает в срок, что время просыпается сквозь пальцы, словно песок, и он упускает нечто важное. А возможно, просто накладывалось общее волнение. Он не понимал, что происходит и что за события теперь пришли в движение. Оставалось только надеяться, что Усерхат расскажет.
Но как бы Нахт ни спешил, ему приходилось сдерживать себя. Его спутница старалась поспевать за ним и почти не жаловалась, шла, упрямо стиснув зубы. Разве что просила иногда воды и пила так жадно, что фляги приходилось наполнять чаще, чем воин привык. Но меджай внимательно наблюдал за девушкой и подмечал больше, чем она хотела показать. Она держалась на ногах нетвердо, как после тяжелого недуга. Двигалась неуверенно, стараясь опираться на собаку или на его руку. Что странно, рана, казалось, совсем не причиняла ей беспокойства – дело было в чем-то другом.
Пусть ее лицо было не живее погребальной маски и она почти не разговаривала с ним, его спутница выдавала себя взглядом, случайными жестами. Ей было страшно, и она была растеряна, понимая словно еще меньше, чем он сам. Временами она так глубоко погружалась в свои мысли – как иногда бывало со жрецами в ходе ритуалов, – что не замечала никого и ничего. Пару раз Нахт едва успевал остановить ее, чтобы не наступила на укрывающегося днем в тени камней скорпиона. А иногда складывалось ощущение, будто она вообще не видела тропу перед собой, и когда воин обращался к ней, то словно пробуждалась от глубокого сна. В непосредственной близости гробниц ее охватывало странное оцепенение, будто она видела там что-то такое, чего не видел он.
С собакой у нее была какая-то особая связь. Эта мысль не давала Нахту покоя. Псина держалась поближе к девушке, словно поддерживая и ведя за собой. Даже когда она отлучалась по каким-то своим собачьим делам, в поисках пищи или еще зачем-то, она непременно возвращалась. Но от Нахта не укрылось, что даже в краткое отсутствие собаки девчонка как будто теряла опору, и даже его помощи оказывалось словно недостаточно.
Невольно меджай думал, уж ни к ней ли эта черная собака привела его самого. У мастерской он ведь оказался примерно тогда же, когда привезли тела. И псы не позволили ему уйти в тот день, зато совершенно не возражали позже. Бек тогда приказал своим воинам отвлечь бальзамировщиков, чтобы те не подняли тревогу. Нахту помогал только старик-жрец, который уж точно не собирался болтать попусту и вообще не одобрял то, что там произошло. Вместе с ним провожать меджая и девушку вышли жившие при мастерской собаки, но на этот раз они не поднимали шума.