Смерть придёт на лёгких крыльях - стр. 27
Драгоценный не потому, что был отлит из золота царских сокровищниц и инкрустирован камнями Исет[25], похожими на застывшее закатное солнце. А потому что это был подарок Рамсеса. Его руки касались этого лотоса, и его взгляд выбирал, одобрял его из всех возможных вещиц.
Царевич тихо рассмеялся.
– Почему же? Ни к чему ведь не обязывает, а случай располагает. К тому же я хочу видеть твою радость.
Рамсес сам аккуратно надел амулет ей на шею.
И она не отстранилась, приняла, встречая его мягкий пристальный взгляд и не зная, как быть. Она желала и сбежать, и остаться – все одновременно. Но этой теплой улыбке невозможно было противостоять, а от легкого прикосновения пальцев к шее голова пошла кругом…
Другой амулет. И тот шнур был золотым, а не из простых переплетенных нитей.
Но этот жест кольнул так болезненно, непрошено. Шепсет вздохнула, накрыла амулет ладонью и сама взяла воина за руку.
«Благодарю тебя», – очень хотелось сказать ей, но голос не слушался…
Слова каким-то чудом все же вырвались из сжатого горла, пусть и едва слышным шепотом.
– О, так ты все-таки разговариваешь со мной, – улыбнулся ее спутник.
Шепсет смущенно пожала плечами. Но что-то словно немного разомкнулось внутри, и дышать стало еще чуточку легче.
Воин протянул ей флягу.
– Раз сон тебе все-таки нужен… значит, и вода, полагаю, тоже.
Об этом она не думала. В чем теперь вообще нуждалось ее тело? Привычного голода и жажды она до сих пор не испытывала, только эту ужасную тошнотворную слабость и онемение всех ощущений. Но теперь, когда ее спутник заговорил об этом, Шепсет осознала, что в горле в самом деле очень сухо. Чуть улыбнувшись в знак благодарности, девушка взяла флягу и сделала осторожный глоток. Потом еще один, и еще.
Капли словно падали на потрескавшуюся от долгой засухи почву, напоминая, что значит расцветать жизнью.
«Первозданные воды омывают тебя. Дарую тебе свое дыхание – дыхание Западного Берега. Твоя плоть жива…»
И она в самом деле оживала.
– Жаль я не успел спросить у жрецов, спят ли мертвые и пьют ли воду, – усмехнулся воин, забирая флягу и делая пару глотков. – Мы приносим подношения Ка[26]наших предков, но вот как быть с кем-то вроде тебя?
Шепсет хотела уже было возмутиться, возразить, но и сама пока не слишком понимала свою природу. Она осознавала себя собой, но не до конца. Может быть, от нее и осталось только Ка? Но если ей вернули имя – значит, вернется и все остальное?
Если бы она знала…
В следующий миг она поняла, что ужасно хочет есть. Это ощущение было таким простым и первобытным, что затмило собой даже липкий ужас недавнего кошмара. Ох сколько бы она сейчас отдала за теплую свежую лепешку и горсть кисло-сладких гранатовых зерен! Да, кажется, раньше она очень любила гранаты… Этот вкус на языке был таким явственным, и к нему добавился запах горячего хлеба. Точнее – это были воспоминания о вкусе и запахе.