Смерть повара - стр. 11
Правильно. Но отдельного человека волнует не столько общая закономерность, сколько то, что касается его лично. Мы знаем, что в будущем жизнь будет лучше и интереснее, но это будет уже после нас. Мы не можем ждать! Поэтому мы воспринимаем свою жизнь как отпущенный нам промежуток времени, в течение которого мы должны успеть как можно больше. Что важнее: то, что мы оставим после себя или то, как мы прожили свою жизнь? как реализовали себя?
А смерть? является ли она необходимым итогом жизни? Закономерна она или аномальна? Может ли человек познать, что такое смерть – не снаружи, нет – это всем известно, а изнутри? Или это своего рода «ноумен» – вещь в себе? Существует ли что-то после смерти?
Последний вопрос не вызвал споров. С максимализмом, свойственном юности, мы сошлись во мнении, что смерть – это физическое разрушение живой материи и, следовательно, после смерти нет ничего, кроме процессов распада и гниения.
Конечно, наивно было искать решение этих вопросов, которые человечество решает уже не одну тысячу лет, нам, не обладавшим жизненным опытом. Тем не менее, это представлялось тогда важным и необходимым.
Костер угасал, а молодость брала своё: мы разбрелись по палаткам, так и не разрешив мировых вопросов.
Утреннее солнце рассеяло ночные темы как предрассветный сумрак. В нашем возрасте более естественно наслаждаться жизнью, а не толковать о смерти.
Настало утро. Мы решили искупаться – неподалёку был небольшой песчаный пляж – и с наслаждением вступили в прохладную быструю воду. Как часто бывает в таких случаях, мы поспорили, кто быстрее доплывёт до острова. Вздымая сверкающие брызги, смеясь и толкаясь, мы ринулись к поросшему серебристыми кустами островку, видневшемуся на самой стремнине.
Выгребая против довольно сильного течения, я внезапно почувствовал, как мышцы левой ноги сократились и ногу словно сковало, так что я уже не мог пошевелить ею. Я растерялся и забыл о тех способах, которые позволяют удержаться на воде в таком состоянии. Я судорожно забил руками, и пытался крикнуть на помощь друзей, но мутная струя воды вдруг плеснула мне в лицо, забив глаза, нос и рот. Друзья, увлеченные соперничеством, не заметили моих призывов. Я отчаянно боролся за жизнь, но какая-то сила увлекала меня под воду, на дно. От страха я раскрыл глаза и увидел, что полого идущее дно в одном месте делает глубокую воронку, и что эта воронка находится как раз подо мной. Туда меня и затягивало нисходящим потоком. Конвульсивные движения лишь ослабили меня и заставили наглотаться воды.
Увидев под собой эту зловещую воронку, я понял, что сопротивление бесполезно и это принесло неожиданное облегчение. Можно было больше не дёргаться, не бить руками, не глотать судорожно новых порций воды. Но это облегчение пришло только на миг. Я стал задыхаться, и вновь забился, силясь вырваться из жадных объятий реки. Мне нужен был глоток воздуха, хотя бы один глоток. Судорожные движения, однако, только усиливали расход воздуха…