Смерть после полудня - стр. 45
Юный матадор обязан соблюдать все тонкости этикета и, если хочет заручиться уважением, не имеет права садиться за один стол со своей квадрильей. Он столуется отдельно, дабы сохранить разрыв в статусе между хозяином и слугами, которые на него работают. А вот Маэра всегда сидел с ними за одним столом, они всегда путешествовали вместе, порой устраивались на ночлег в общем номере переполненной ярмарочной гостиницы, и я никогда не видел, чтобы квадрилья с таким уважением относилась к своему матадору, как к Маэре.
Его беспокоили запястья, как раз та часть тела, которая чрезвычайно важна для тореро. Как у хорошего стрелка указательный палец приучен едва заметно менять нажим на спусковой крючок, приближаясь к моменту выстрела, точно так же и тореро своими запястьями добивается утонченности в искусстве работы с плащом и мулетой. Вся пластика мулеты сосредоточена в запястьях; именно хлестким запястьем вонзают бандерильи, и запястьем – только на сей раз жестким – матадор убивает, сжимая в ладони налитый свинцом и обтянутый замшей эфес своей шпаги. Однажды Маэра наносил завершающий удар в загривок атакующего быка, весь подавшись плечом вперед, вслед за шпагой, которая пришлась острием в хребет, между лопатками. От сильного нажима под неудачным углом, да еще в движении, шпага на миг согнулась – и взметнулась в воздух как пружина, выворачивая лучезапястный сустав. Маэра поднял шпагу левой рукой, отнес ее к баррере, левой же рукой извлек новую шпагу из кожаного чехла, который подал ему ассистент.
– А запястье? – спросил тот.
– Да пошло оно ****, – ответил Маэра.
Он направился к быку, окоротил его двумя пассами, проведя тканью перед мокрым носом и тут же ее отдернув, отчего бык двинулся вслед за мулетой и наконец принял нужную позицию. С мулетой в левой руке и шпагой в правой, Маэра встал боком, «обрисовался» и нанес удар. Вновь угодил в кость, вновь напряг силы, вновь спружинила шпага. Только на этот раз он не пошел за новой. Подобрал оружие правой рукой, и я увидел, что его лицо стало мокрым от боли. Красным полотнищем загнал быка в позицию, взглянул вдоль клинка, ударил. Ударил так, словно хотел пробить каменную стену, весом, ростом и всем, что в нем было, навалился на шпагу, и та попала в кость, согнулась – не очень сильно, потому что на этот раз его запястье дрогнуло – спружинила и вывалилась из руки. Он потянулся за шпагой, но запястье отказывалось работать, и клинок вновь выпал. Маэра вскинул правую руку, ударил запястьем по сомкнутому левому кулаку, затем поднял шпагу левой рукой, перехватил ее правой, на этот раз удержал, и можно было видеть, как по его лицу струится пот. Второй матадор сунулся было отвести Маэру к врачу, но тот отшатнулся, разразившись бранью: