Смерть поэта – Маскарад. Романтизированная биография - стр. 45

№№№№№№

Вместе с тетушкой около собора они в первый раз увидели маленького темного и кудрявого человека. Мишель бы не заметил и не запомнил его, если бы она не остановилась резко и не кивнула в его сторону.

– Это Пушкин, – сказала она.

Мишель был потрясен, потому что представлял его совсем другим, каким именно, сказать трудно, но не таким точно. Как могут в этом маленьком, полудетском теле помещаться все эти страсти, о которых все говорят, с таким восторгом. Этот просто не мог написать всего, о чем твердят в гостиных, от чего сереет лицо бабушки. И та считает Пушкина виновником бед своих близких в тот роковой год, когда все они были на грани, когда пришлось попрощаться со многими, а он вышел сухим из воды, потому что успел умчаться в свое Михайловское или где-там он пережидал ту жуткую грозу, те удары грома и вспышки молнии. Хотя это был декабрь, но Мишель сравнивал происходящее с летней грозой, такой пугающей, заставляющей дрожать от страха.

Пушкин его не заметил, он взирал на тетушку, и мог, наверное, схватить и увести ее с собой, бросив ребенка прямо у собора, таким порывистым он казался. Но еще удивительнее было то, что она, скорее всего, пошла бы за ним, не раздумывая, забыв о Мишеле. И тогда он остался бы один, потерянный и несчастный. Его все и всегда бросали, ради Пушкина, ради смерти самой, это не важно, просто бросали. И он боялся быть брошенным. На этот раз все обошлось, но что будет дальше? Он старался не показаться страха, но с трудом сдерживался.

№№№№№№№№№

Да, все оказалось не так печально, она вздрогнула всем телом, словно очнулась от сна, посмотрела на него, улыбнулась, что-то пролепетала, и они двинулись в другую сторону. Хотя она все еще поворачивал голову, пытаясь разглядеть, куда же убежал поэт.

Встретятся ли они ещё, сможет ли он услышать Пушкина, рассказать о том, что чувствует, почитать свои стихотворения, будет ли у него такой звездный час? А почему бы и нет, ведь у них вся жизнь впереди, Пушкин молод, кажется, еще не женат, впрочем, последнего он точно не знал.

Мишелю в тот миг показалось, что гений обречен, он не мог объяснить, почему так думает, с чего он это взял. Он тетушке не сказал этого, потому что не хотел призывать смерть, чтобы она не явилась ненароком, говорят, она часто приходит на зов, почти всегда является, потому о ней надо молчать – целее будешь. Но все его нутро кипело. Он чувствовал, что скоро поэт уйдет за теми, кто был в тюрьмах, на Кавказе и в Сибири, за теми, кто был повешен по приказу императора, которого он начал ненавидеть. Мишель хотел отомстить ему за то, что все они тогда пережили, а многие и не пережили вовсе. Он был виноват во всем, и всегда будет виноват.