Смерть под уровнем моря - стр. 30
– Весело у вас, – заявил Вадим и спросил: – И вся эта свора, не считая немецких и румынских частей, находится в городе?
– Один полицейский батальон отправился на фронт. Наши под Сивашем его в фарш перемалывают. Остальные как с цепи сорвались, трудятся с двойным упорством. Подпольную сеть в городе раскрыли, людей пытали и стреляли вместе с семьями, прилюдно, чтобы все видели и знали. Чуют, упыри, что их шабаш к концу подходит, вот и лезут из кожи, стараются нагадить напоследок. В большинстве своем это не трусы, товарищ капитан. Бывало, что они и на пулеметы бросались. Демоны одержимые, в них ненависти на несколько поколений. Бесятся, знают, что наши уже близко. Мы часто замечаем, как они шныряют вокруг нашей базы, ищут тропки, чтобы пробраться. Хватают и мучают всех, кто может иметь отношение к отряду товарища Сазонова. Могут в засаде сутками сидеть, выслеживать. Так что осторожность прежде всего, товарищ капитан. Чернуля в принципе не виноват. Он же не знал, кто вы такой. Так что вы зла не держите на парня, договорились?
– Я забыл уже, – с усмешкой сказал Вадим. – Нормально, Семен, размялся на ночь глядя. Лишь бы он на меня зла не затаил.
– Не затаит, не бойтесь. Чернуля парень резкий, неуравновешенный, но отходчивый. Натворит чего-нибудь, а потом самому стыдно. В прошлом месяце налет устроил со своими разведчиками на комендатуру в Ялте. Вытащить надо было одного парня из подвала. Гранатами забросали двор, парня забрали да тикать бросились на комендантской тачке. Попутно еще двух баб-подпольщиц из подвала прихватили. Их как раз поутру расстрелять планировали. На базе приютить пришлось. Так одна из них – Лариска Левченко – на Чернулю подсела, втрескалась в него по уши, прохода парню не давала. Он ее матом, а она обратно. Мол, ты меня спас, теперь я навек твоя. Мужики наши ржали как ненормальные. Лариска лет на десять старше Петьки, страшна как немецкая «Пантера», юмора в ней ноль. Чернуля божился, что обратно ее в комендатуру отведет, извинится перед немцами. Потом переправили мы бабу на базу товарища Дымова. Оказалось, что там ее муж законный дожидался. Народ неделю гоготал, горы тряслись. Так, внимание, товарищ капитан, помолчим малость!
Партизаны по одному перебегали за каменную горку, залегали на краю. Под ней простирался обрыв, царствовала темнота. Но величие картины, представшей перед глазами Вадима, было трудно переоценить. Огромное разомкнутое пространство. Гора, на которой они лежали, многокилометровыми уступами сползала к морю. Внизу, в районе берега, поблескивали какие-то огоньки, некоторые из них перемещались. Черное море вздымалось, даже здесь, на горе, различался отдаленный гул прибоя.