Смерть под уровнем моря - стр. 14

На рейде остался лишь один сторожевой катер. Второй убыл в неизвестном направлении. Сократилось число посудин, пришвартованных к причалу.

«Ливадия» закончила погрузку. Матросы подняли трап, закрыли лацпорты в бортах металлическими щитами. Теплоход был основательно перегружен. С бортов свешивались люди. Кричали члены команды, призывая пассажиров рассосаться. Все палубы, оба яруса надстройки были забиты народом.

У кормы на задней палубе грудились тяжелые контейнеры, зачехленные брезентом. Этот груз, по-видимому, имел немалое значение. Охрана с примкнутыми штыками образовала мертвую зону, никого не подпускала.

Судно дало звуковой сигнал, грузно оторвалось от причала, но дальше почему-то не пошло. Перекликались члены экипажа, мельтешил на верхней палубе капитан в белой фуражке.

Грузчики и примкнувшие к ним сотрудники музея завершали свою работу. Росла гора контейнеров у причала.

– Охренеть можно! – выразил общее мнение Яша Гринберг, вытер рукавом пот со лба и сел на ящик с нетленными шедеврами Крамского и Куинджи. – Так мы лапти скоро двинем и немцев не дождемся.

– Яша, помолчите! Что вы такое несете? – пробормотала Юля, присаживаясь рядом.

Капитан Сырцов, придерживая кобуру, побежал к зданию портовой администрации.

Послышался гул. Он нарастал, обретал объем, явную угрозу, действовал как дудка, парализующая удава. Все задрали головы, застыли. Холодная змейка побежала по спине Юли. Зашевелились вспотевшие волосы под беретом.

Самолеты шли в нижних слоях облаков. Их очертания смутно проявлялись в серой дымке, напоминали фантомов, прибывших из потустороннего мира. Четыре крылатые машины летели в правильном строю на юго-запад, вдоль береговой полосы. Окрестности Ялты пилотов не интересовали. Самолеты шли на Севастополь, чтобы сбросить там свой груз. Их силуэты проплыли над головами людей и скрылись в мутной пелене. Угрожающий гул постепенно затихал.

Народ выходил из оцепенения, ежился. Сотрудницы музея утирали слезы. У кого-то начиналась нервная дрожь. Матильда Егоровна украдкой крестилась.

– «Мессеры четыреста десятые» пошли на Севастополь, – проговорил кто-то из охранников. – Бомбить будут, падлы!

К кучке сотрудников музея подошел, прихрамывая, Шабалдин. Он ссутулился еще сильнее, глубокие морщины обживали серое лицо.

– Все в порядке, товарищи, справимся. Эка невидаль, подумаешь, бомбардировщики. Мы должны набраться мужества, помнить, что в нашей стране случалось и не такое, что у нас великая история…

– А после этой войны будет еще вели… – начал Гринберг и задумался. – Величее? Нет.