Смерть – плохая примета - стр. 7
– Паспорт ваш можно, Мария Анатольевна?
– Да. Сейчас.
На негнущихся ногах Мария подошла к вороху документов на столе, одним пальцем расшвыряла верхние корочки и, подцепив паспорт, подвинула его к следователю.
Все – молча.
Застывший в центре комнаты Алтуфьев внимательно разглядывал обернутую в махровые банные одежды хозяйку и задумчиво то растягивал, то присобирал губы.
– Вы не ответили на мой вопрос, – догадалась, какой реакции от нее ждут, Марья. – Почему вы здесь?
Сказать по правде, даже этот простейший вопрос с трудом собрался в форму. Спокойствие оборачивалось убийственным равнодушием, позицией овцы, уже переступившей порог бойни. Если бы не пристальный, изучающий взгляд уполномоченного, Мария вообще упала бы на диван, закрыла лицо ладонями и замерла в ступоре – делайте что хотите, а меня оставьте.
Но так нельзя. Нельзя показывать испуг. Нужно быть уверенной, стать, заставить себя почувствовать уверенность, которой не было, и притвориться адекватной. Обиженной и негодующей. Пылко праведной и гневной.
В полном соответствии с фамилией Лютая Мария вздернула подбородок и скрестила руки на груди, убирая под мышки подрагивающие пальцы.
– Мария Анатольевна, нам поступил сигнал, – многозначительно и медленно потек голос из милицейских губ, – о том, что вы причастны к убийству гражданина Покрышкина…
– Я?! – перебивая, вскинулась Марья и ткнула себя пальцем в грудь с такой силой, что развязался и упал с головы на пол махровый тюрбан.
– Да, вы, – спокойно подтвердил оперативник. – Еще несколько дней назад, проводя опрос ваших соседей, мы слышали от них о ваших неприязненных отношениях с покойным. Вы, Мария Анатольевна, не один раз угрожали ему убийством.
Алтуфьев красноречиво задрал вверх брови – мол, что ответите, гражданочка? – и покосился на следователя – тезку батюшки, бодро заносившего данные гражданочки из паспорта в свои бумажки.
Марья выдавила из себя ухмылку:
– Ну. Предположим. Угрожала. Что дальше?
– А дальше вот что, – оторвался от писанины Лапин. – Получен сигнал о том, что вы не только убили гражданина Покрышкина, но и участвовали в распространении и сбыте наркотических средств.
– Что-о-о-о-о?! – Мария изогнула корпус, выпучилась на невозмутимого «тезку». – Вы что… товарищ-господин… с ума сошли?!
В комнату с важной напряженностью на лице заходили понятые: соседка по площадке баба Нюра и вездесущая, как пыль, стойкая, как ржавчина, сплетница Эльвира Генриховна.
Пожалуй, обе слышали из прихожей последние слова диалога, и лица их менялись. Баба Нюра с недоверчивой опаской покачивала головой; на юркой хомячьей мордочке Эльвиры Генриховны четко проступила готовность осуждать.