Смерть носит пурпур - стр. 32
Лебедев тоже хотел предложить свои услуги, но Ванзаров попросил не вмешиваться, а тихонько уйти. Оказавшись во дворе, Аполлон Григорьевич тяжко вздохнул.
– Давно я так не веселился.
– Незабываемый вечер, не так ли?
– Да уж, не скоро его забуду… – ответил Лебедев, доставая походную фляжку. – Присоединитесь?
Ванзаров с благодарностью отказался. Лебедев сделал глоток и засопел.
– Что ж, еще раз мои извинения. Позвольте хоть на вокзал проводить, еще успеете на последний поезд.
– Пройдемся пешком. Ночь белая, теплая, майская. Царское Село. Сплошная романтика. Вы не против?
В этот незабываемый вечер Лебедев был готов на все, что угодно. Завинтив флягу, он предоставил себя целиком в распоряжение Ванзарова.
12
Царское Село погрузилось в вечернюю дремоту. На улицах было пустынно и тихо, даже городовых не видать. Пролетки не беспокоили тарахтением колес, собаки угомонились, не слышно было пьяных песен у трактиров, не трезвонила конка, которой и не было вовсе, ничто не смущало нерушимый покой. Белой ночью резиденция императора обратилась тишайшим провинциальным городком, в котором если и случается происшествие, то разве забавное или глупейшее. Но никак не преступное или злодейское. Нельзя было и подумать о столь неприятных историях в час полного умиротворения.
Две фигуры неторопливо двигались по Волконской мимо казарм с одной стороны и Большого пруда с другой. Ванзаров не выбирал дороги, а всего лишь направился кратчайшим путем к вокзалу.
– Аполлон Григорьевич, насколько хорошо вы знаете господина Федорова? – наконец спросил он.
– Лет пятнадцать, наверное. Познакомились, когда я еще бывал в университете.
– Он знает, что вы имеете отношение к Департаменту полиции?
Вопрос ставил под сомнение безграничную славу великого криминалиста, но Лебедев предпочел этого не заметить.
– Особо не скрывал. Сейчас трудно вспомнить. Да мы и встречались не так часто.
– Постарайтесь вспомнить: сколько именно?
Постаравшись изо всех сил, Лебедев вспомнил от силы три-четыре встречи.
– Иными словами, вы встречались примерно раз в пять лет, – сказал Ванзаров. – Трудно назвать это тесным общением ученых. Полагаю, писал он вам не чаще раза в год, когда приглашал на искрометные вечеринки.
– Не понимаю, к чему вы клоните, – ответил Лебедев несколько раздраженно.
– Его восторги вашими талантами ученого не имеют под собой никакой почвы. Он никогда не интересовался вашими работами, при этом уверен, что вы великий ученый. В чем я с ним полностью согласен. Отсюда мы делаем два вывода…
Аполлон Григорьевич, кажется, не горел желанием познакомиться ни с одним из них, но все же выдавил: