Смерть Несущая. Дар Грани - стр. 7
Как ни странно, но жизнь порой знает куда лучше нас самих, что нам необходимо в тот или иной момент. Так произошло и со мной. Третьи сутки моего путешествия приближались к концу. Картина вокруг оставалась неизменной. Куда ни глянь – белоснежный ковер, укрывающий землю. Ели-великаны, стоящие друг к другу так близко, что кажется, будто они поддерживают собратьев своими мохнатыми зелеными лапами. Меховые рукавицы и сапоги уже давно не спасают от всепроникающего холода. На небосклоне замер золотой кругляш морозного солнца, а сознание мое, кажется, уже начинает путаться. Вот я иду, иду, выбираясь из снежных сугробов, и так – без начала и без конца. Но вдруг что-то меняется, потому как я проваливаюсь в снег почти с головой и начинаю задыхаться.
Неловко перебираю ногами, пытаясь вырваться из морозного плена, в то время как снег вокруг меня с какой-то явной неохотой приходит в движение. И с каждой секундой начинает двигаться все активнее, пока в какой-то момент не взрывается яростным ослепительно-белым фонтаном, обнажая исполинских размеров хищника, дремавшего в берлоге в ожидании весны. Неистовый рев оглашает все вокруг, а я вижу, как надо мной, словно из ниоткуда, возвышается медведь. Его фигура заслоняет собой солнце, а я нахожусь так близко, что могу в мельчайших подробностях рассмотреть его темно-бурую шерсть, в которой застряли маленькие веточки и пожухлые листочки. Смотрю на него, словно со стороны наблюдаю за происходящим.
Должно быть, я так и продолжала бы смотреть, если бы в какой-то момент хищник не решил напасть. Огромных размеров когтистая лапа обрушилась мне на лицо, и я отлетела в сторону. Кожу обожгло, словно огнем, и я почувствовала, как что-то горячее и липкое начинает заливать шею. В глазах потемнело. Но именно боль привела меня в чувство. Вероятно, кости мои были на порядок крепче человеческих, потому я сильно не пострадала. Зато организм тут же переключился в режим нападения.
В считаные секунды скинув рукавицы и стесняющий движения заплечный мешок, я поднялась на ноги. Зверь тоже не терял времени, подбираясь ко мне все ближе.
Вот так, посреди заснеженного Северного леса, оказались мы лицом к лицу: медведь, пребывающий в ярости из-за того, что был потревожен, и изнывающий от голода демон, в своем роде тоже разбуженный от странной спячки. У каждого из оружия были лишь клыки, когти и свирепая сила дикой натуры. Схватка не была долгой. Зверь сделал прыжок по направлению ко мне. Я легко ушла из-под его когтей, оттолкнулась ногами от земли со всей силой, на которую была способна, и в то же мгновение оказалась на спине хищника. Мы оба рычали: зверь – в беспомощной ярости, когда мои руки сомкнулись на мощных челюстях и начали разводить их в стороны, я – от сладкого предвкушения чужой крови, столь будоражащей нервы. Зверь не мог сопротивляться долго, и когда сперва легкий щелчок выворачиваемой челюсти, а затем и хруст ломаемых костей достигли моего слуха, а огромный медведь как-то неожиданно обмяк и повалился на снег, я наконец поняла, что сотворила.