Смерть на земле горшечника - стр. 5
– Юдо Блаунт был высокий, крупный мужчина, лет сорока двух, сорока трех, – задумчиво проговорил Хью. – И как хорош собой! Сыновья ни в какое сравнение с ним не идут! Как странно иногда судьба распоряжается людьми! Вдова Блаунта старше его на несколько лет, и вдобавок ее терзает тяжелая болезнь, вконец ее изнурившая, она, говорят, мучается невыносимыми болями, но все еще живет на белом свете, а муж ее, сильный и здоровый, – умер. Кстати, хозяйка Лонгнера, должно быть, тоже пользуется твоими снадобьями? Я запамятовал, как ее зовут.
– Доната, – ответил Кадфаэль, – ее зовут Доната. Ты сейчас упомянул о снадобьях, и я вспомнил, что было время, когда ее служанка постоянно приходила ко мне за ними – от моих лекарств ей становилось немного легче. Последний раз это было примерно год назад. Я думал, что ей полегчало и она уже не нуждается в моей помощи. Но есть такие болезни, излечить которые я, с моими скромными познаниями, не в силах.
– Я видел ее на похоронах Юдо, – сказал Хью, нахмурившись и посмотрев почему-то на открытую дверь. Там, в саду, уже сгущались сумерки. – Нет, она не поправилась, наоборот, она настолько исхудала, что от нее остались лишь кожа да кости. Кажется, что если она поднимет руку, то рука будет просвечивать. Лицо у нее серое, как листья лаванды, и всё в глубоких морщинах. Юдо Блаунт послал за мною, когда решил отправиться в королевское войско и участвовать в осаде Оксфорда. Удивляюсь, как это он смог оставить жену в таком состоянии. Тем более, что Стефан не призывал его к себе, а даже если бы и призвал, Юдо незачем было ехать самому. Его прямым долгом было бы послать – вместо себя – одного вооруженного конного рыцаря. Он же привел в порядок свои дела, оставил старшего сына распоряжаться манором и уехал.
– Вполне возможно, – предположил Кадфаэль, – что ему стало невмоготу находиться дома – каждый день наблюдать, как страдает жена, не будучи в силах ей помочь.
Оба собеседника не повышали голоса, и Элин, вошедшая в этот момент в гостиную, не слышала, о чем они говорили. Один вид ее, счастливой жены и матери, довольной и лучащейся радостью, прогнал прочь все грустные мысли и помог обоим мужчинам хоть ненадолго стряхнуть с себя все заботы; они не хотели нарушать безмятежного спокойствия Элин. Она пришла, чтобы немного посидеть с ними, и руки ее отдыхали, потому что было уже слишком темно, чтобы шить или прясть, а теплый, мягкий вечер был так красив, что не хотелось зажигать свечи.
– Жиль заснул быстро, он уже дремал, когда произносил молитву, – сказала Элин. – Но он может в любой момент проснуться и потребовать, чтобы Констанс рассказала ему какую-нибудь сказку. Он привык, чтобы перед сном ему что-то рассказывали или читали, а привычка есть привычка. Впрочем, я и сама жду рассказа, – улыбнулась Элин, глядя на Кадфаэля, – прежде чем ты нас покинешь. Какие новости в аббатстве? После ярмарки я ходила только на обедню в церковь Святой Девы Марии. Как ты считаешь, ярмарка в этом году удалась? Фламандских товаров в этот раз оказалось меньше, чем обычно, но все равно ткани были отличные. А я еще удачно купила добротную уэльскую шерсть – для зимы. Шериф, – тут она, состроив озорную гримаску, посмотрела на мужа, – совсем не заботится об одежде, а я не допущу, чтобы мой муж носил всякое старье и замерзал в морозы. Ты не поверишь, Кадфаэль, его лучшей домашней одежде целых десять лет! Я уже дважды меняла подкладку, а он так и не желает с ней расстаться.